В 1943 году двухлетний мальчик, найденный блуждающим по улицам Варшавского гетто в разгар еврейского восстания, был тайно вынесен в рюкзаке, вероятно, полицейским, пишет журналист «Guardian» Дэниел Боффи.
Личность ребенка установить не удалось. Некому было подтвердить даже имя. Его детство прошло в детских домах, все еще не застрахованная от антисемитских преследований, и без какого-либо реального понимания того, что значит иметь родителя. Пять месяцев назад тот же мальчик, которому сейчас 83 года, нашел семью благодаря желанию американки проследить свою родословную, любопытству польского ученого, а также достижениям в области ДНК-технологий, которые сделали возможными упорные усилия исследователя.
Шалом Корай, имя, которое мальчик получил в возрасте восьми лет при приезде в Израиль в 1949 году, этим летом впервые встретит кровного родственника, помимо троих его собственных детей и восьми внуков: 77-летьнюю Энн Меддин Хеллман, двоюродную сестру из Чарльстона, Южная Каролина.
«Вы не можете что-то искать, если не знаете, что хотите найти», — заметил Корай о семье, которую он нашел. «Я ничего не знал. Если бы не ДНК-тест, то ничего и не было бы». Корай был оставлен на попечение католического учреждения имени святого Андрея Боболя в Закопане, городе на юге Польши, после того как его тайно вывезли из гетто в 1943 году. Именно здесь Лена Кюхлер-Зильберман, польская еврейка, работавшая в Сопротивлении под псевдонимом, нашла его и других сирот, истощенных и одичавших, после войны. Корай вспоминает ее визит. «Мы сидели там, я не знаю, что мы делали, в зале полно детей, без стульев, без ничего», — вспоминал он. «Посередине камин. Она встала у двери и начала бросать конфеты в зал. Я сказал себе: «Если я уйду от камина, то потеряю место рядом с нем». Я отказалась от конфет. Я остался возле камина».
В интервью 1946 года Кюхлер-Зильберман поделилась своими воспоминаниями. «Когда я появилась с конфетами перед детьми, эти дети с такой силой набросились на меня и так страшно закричали», — сказала она. «Один ребенок повалил другого, а один другого оттолкнул… Эти дети полностью прижали меня к стене, и настоятельнице пришлось меня выручать. И это все были дети от двух до пяти лет». Она взяла с собой пятерых детей, трех мальчиков и двух девочек, и присоединилась к еще 100 людям. Они побывали в Чехословакии, Франции и, наконец, в 1949 году небольшая группа эмигрировала вместе с Кюхлер-Зильберман в Израиль.
Корай, которому в Польше дали имя Петр Корчак, был усыновлен, а его имя было изменено. Сегодня он живет на севере Израиля и большую часть своей жизни проработал водителем грузовика. История Корая так и осталась бы загадкой, если бы не работа почетного профессора Ягеллонского университета Магдалены Смочиньской. В течение пяти лет Смочиньска исследовала судьбы примерно 100 детей, переживших Холокост и оказавшихся в детских домах в конце войны, в том числе в Закопане. Прошлым летом она приехала к Кораю и попросила у него мазок, чтобы пройти тест ДНК «MyHeritage», который потенциально можно использовать для поиска совпадений с другими.
В сентябре на другом конце света Энн Меддин Хеллман, чей интерес к еврейскому происхождению привел к тому, что в 2015 году она была удостоена в Южной Каролине высшей награды штата Ордена Пальметто, получила уведомление о таком совпадении. «Его имя для меня ничего не значило», — призналась она, но благодаря работе эксперта по генеалогии «MyHeritage» Дэниела Горовица постепенно выстраивалось генеалогическое древо. Выяснилось, что дед Меддин Хеллман, Абрам Льюс Медницкий (Меддин), эмигрировал в США в 1893 году, спася таким образом свою часть семьи от ужасов грядущего геноцида в Европе. У него был брат Едидия Медницкий, который остался в Европе. Анализ ДНК показал, что Корай был внуком Медницкого. Семейное сходство только усилило шок. Меддин Хеллман рассказал: «Когда появилась фотография, мы с мужем сказали: «Это мой брат». Мы все думали, что эта ветвь семьи уничтожена. Найти Шалома – это чудо».
