Читая переписку 1930–1935 годов, задумываешься, что эти годы, возможно, были короткой передышкой и относительно счастливым временем в жизни Кушнировых, а если обобщить, то и небольшого круга формирующейся советской творческой интеллигенции. Позади революция и гражданская война, и еще никто не знает о предстоящих ужасах Второй мировой и Холокоста. Сталинские репрессии уже начались, но многие еще слепо верят в правоту партии...

Штерн, по‑видимому, очень тонко и точно чувствовала конъюнктуру: она поняла, что именно сейчас открытие метода лечения рака будет цениться больше всего другого и может спасти ей жизнь. Ее письмо Сталину, с одной стороны, наивно, но, с другой — там была написана чистая правда — о том, что советские партийные и государственные чиновники работают по ночам, что это подрывает их здоровье и сокращает жизнь, и Штерн, вероятно, считала, что имеет право говорить такие вещи, так как защищена своим академическим титулом.