Очень немногие из тысяч упомянутых в Генизе еврейских путешественников, приезжавших в Индию, добирались до Коромандельского берега, а дальше него не заплывал почти никто. Наш путешественник на многое пошел, чтобы возместить свои убытки». Но насколько далеко за Малабар он заплыл — до Короманделя, до Юго‑Восточной Азии или только до Шри‑Ланки — нам неизвестно.

При всей малораспространенности еврейско‑сирийский язык представлял собой значительное явление. Нам давно известны средневековые еврейские ученые от Багдада до Алеппо и далее до Жероны, которые использовали Пешитту для экзегетических целей. Но до сегодняшнего дня у нас не было ни прямых свидетельств того, как евреи учили сирийский у христиан, ни сохранившихся образцов рукописей Пешитты еврейскими буквами, к которым мог обращаться Маснут и, возможно, Нахманид.

В 1969 году 18 религиозных еврейских семей из советской Грузии обратились к правительству Израиля и ООН с просьбой оказать давление на власти СССР, чтобы те позволили им эмигрировать в Израиль. Письмо подрывало имидж Советского Союза, который создавала советская пропагандистская машина, стремившаяся убедить весь мир, что советские евреи не чувствуют никакой связи с евреями Израиля или США и совершенно не собираются оставлять любимую социалистическую родину.

Предполагаемое нападение произошло, когда Спиноза еще состоял в амстердамской португальской еврейской общине «Талмуд Тора». И если нападение действительно имело место, то случилось оно до июля 1656 года, когда Спиноза стал объектом самого риторически страстного херема, когда‑либо вынесенного этого общиной. Возможно, нападавший был одним из амстердамских сефардов, отделявших себя от позднее появившейся в городе немецкой и восточноевропейской еврейской общины, достойным членом общины «Талмуд Тора» (хотя для этого утверждения у нас нет никаких оснований)...

Система музыкальной нотации, которую мы используем сегодня, была разработана масоретами в VIII–X веках. Однако они не изобрели ее, а кодифицировали мелодии, существовавшие еще в мишнаитские времена и, вероятно, унаследованные из более ранних традиций, когда текст Торы декламировали на рыночных площадях и в синагогах

Значение этой истории выходит за рамки более точной идентификации четырех фрагментов из Генизы и выведения из корпуса сочинений Саадьи текста, который он не писал. Она показывает, как важно издавать и тем самым предоставлять доступ к фрагментам, которые еще не были надежно идентифицированы. Среди прочего, подобные издания могут предотвратить целый ряд ошибок и помочь в установлении авторства сочинений, которые считались утерянными.

Элия бен Зхарья был крупной и важной фигурой первых трех десятилетий XIII века. Он служил судьей в суде Авраама Маймуни, и его сыновья также участвовали в жизни общины. Первое его появление в Генизе в качестве активного действующего лица относится к 1204 году в Александрии, а последний подписанный им документ датируется 1241 годом. Но каково его происхождение? В книге «Еврейское образование в мусульманских странах» Гойтейн упоминает, что Элия происходил из палестинской семьи, однако не приводит никаких доказательств в пользу этого утверждения...

Это был не последний Герш Расейнский в моей жизни. К тому времени я встречалась с другим Гершем Расейнским — этот молодой человек вырос в нерелигиозной семье, но недавно открыл в себе пламя Торы и с восторгом рассказывал мне об этом. Его излияния не доставляли мне особого удовольствия, поэтому, когда он бросил Гарвард и поступил в ешиву в Израиле, мы расстались. Но от таких, как Герш Расейнский, так просто не избавишься.

В тот вечер, который я провела в обществе Граде, он мало говорил о себе. Он сказал только, что нигде не находит покоя: изучая Талмуд, он ощущает, что должен был бы читать Достоевского, а читая Достоевского, думает, что следовало бы изучать Талмуд. Годом позже я начала понимать, во что может превратить такой конфликт гениальный писатель. Это произошло, когда я впервые увидела его рассказ 1952 года «Мой спор с Гершем Расейнским».

Каждая рукопись представляет собой палимпсест. Каждая рукопись несет в себе не только символы предшествующей эры (в данном случае молитвы, восходящие к глубокой древности), но и несмываемые следы той эры, когда создавалась сама рукопись. В нашем манускрипте само написание — и пропуск — слов древнееврейской литургии смешивается со словами средневековой синагоги палестинского обряда.

Их влияние простиралось от их родного османского Багдада до Британской империи и династии Цин, по всей Южной и Восточной Азии и дальше. Они строили для своих рабочих города со школами, магазинами и больницами и учили молодежь, чтобы та вливалась в их торговую империю. За столетия Сассуны создали всемирную империю, которая поколениями управлялась на родном языке их семьи — еврейско‑арабском.

Мы получаем вознаграждение не за саму веру, а за тот восторг, который мы черпаем в ней, и за усердие в изучении ее истин. В этом также кроется особая важность Песаха и центральная роль Исхода в еврейском опыте. Если Шавуот увековечивает Синайское откровение, положившее начало неуклонной вере, Песах воспроизводит радость, которую сыны Израиля ощущали после Исхода. Песах возвращает нас к волнению первых проявлений любви к Б‑гу и к радости, которую мы ощущаем, исполняя Его заповеди.