Содержание номера

Лехаим № 5 (301)

15 мая 2017
Поделиться

Купить журнал

Колонка редактора

Не стало Нехамы

Борух Горин

Послания Любавичского Ребе

Письма о деловой жизни, достатке и заработке

Составитель Ишайя Гиссер

Слово раввина

По праву и по справедливости

Берл Лазар

Время подумать

Воскреснуть из мертвых

Арье Барац

полнолуние

Каббалисты XVI–XVII веков. Цфат и Иерусалим

Йерахмиэль Тиллес

На одной волне

Интеллектуальные и эмоциональные силы

Злата Эренштейн

Опыт

Советы на тему света

Адам Кирш

Неразрезанные страницы

Гибель антагониста в апокалиптическом предании о козле отпущения

Андрей Орлов

проверено временем

Щит, меч и корона советской разведки

Владимир Шляхтерман, Афанасий Мамедов

Актуалии

Еврейская свадьба в Пномпене

Дара Брамсон

проверено временем

Как спасение пришло от манильских игроков в покер

Роберт Рокауэй, Майя Гес

Кадиш

Теодор Ойзерман. В нужном месте в нужный час

Михаил Эдельштейн

Университет: Открытый доступ

Русская свобода и еврейская эмансипация

Архив

Вокруг венца и кладбища

Сара-Бейла Надя Липес

Спорный момент

Ружье на сирийской стене

Владимир Бейдер

Проверено временем

Тростенец. Шестой по списку

Афанасий Мамедов

Трансляция

JPost: Холокост на Украине. Борьба за историческую истину

Пер Андерс РудлингЭфраим Зурофф

The New York Times: Польша утверждает, что 98-летний житель Миннесоты возглавлял нацистские карательные операции

Джоанна БерендтМэтт Фербер

The Washington Post: Можно ли антисемитский твит счесть высмеиванием антисемитизма?

Джеймс Маколи

Клуб

«Yoffi»: вкусы Израиля в России

Беседу ведет Семен Чарный

4.2017

Метод Розенберга

Евгения Гершкович

Актуалии

(Не)детская песенка

Жанна Васильева

Кадиш

Над небом. Памяти Анри Волохонского

Некод Зингер

Не заслуживающий объективности

Владимир Бейдер

Любить как Калик

Ирина Мак

Зрительный зал

Как евреи стали русскими. Киноанекдот

Ирина Буланова

Кошерное меню

Вкус свободы

Мириам Бен-Сандер

Цви Прейгерзон. В лесах Пашутовки

Перевод с иврита А. Тарна

Неразрезанные страницы

Воспоминания. Шломо Рискин

Перевод с английского Л. Шаргородской и Е. Левина

Звезда Давида

Майсы от Абраши

Натан Вершубский

Интервью

Юрий Лейдерман: «Еврейская геопоэтика»

Беседу ведет Андрей Краснящих

Книжный разговор

Нацистская Германия: сделано в Америке?

Дэвид Микикс

Чарлз Резникофф: поэт свидетельств и изгнания

Марат Гринберг

Трансляция

Associated Press: Роман о трагедии еврейских пассажиров «Сент-Луиса»

Неразрезанные страницы

Гитлеровская математика

Абрахам Френкель

Трансляция

Associated Press: Книга польского историка об убийствах евреев задевает за живое

Арон Геллер

Книжные новинки

Башни из слоновой кости в ожидании варваров

Семен Чарный

Острие бабочки

Денис Ларионов

Книга, которую надо читать и перечитывать

Михаил Стрелец

Внутри сферы

Владимир Березин

Поделиться

Jewish News Syndicate: Джимми Картер ненавидел евреев, а не только Израиль

Исследователи антисемитизма называли евреененавистничество «мутирующим вирусом», поясняя, что в каждую эпоху евреев ненавидят в соответствии с господствующей идеологией именно этой эпохи. Когда христианская вера была нормой для общества, евреев ненавидели за то, что они якобы убили Иисуса. А в наше время, когда высшей добродетелью стал глобализм, евреев ненавидят за то, что у них есть государство. Картер мыслил шире. Он не видел необходимости меняться вместе с эпохой, а просто собрал воедино клевету, присущую разным стадиям истории

«Если забуду тебя, Иерусалим»

Эта книга не только религиозно-каноническая, но и поэтическая, с нее во многом начиналась русская литература. И, говоря о переводе Фейги Коган, наконец-то изданном, главным следует назвать творческий импульс переводчицы донести поэтическую составляющую текста, а не только теологическую и литургическую

Когда Яш отправился в путь

Глатштейн начал печатать свой роман в 1934‑м в журнале «Ин зих», книга вышла в Нью‑Йорке в 1938‑м. В этом же году Глатштейн опубликовал свое самое известное стихотворение «Спокойной ночи, мир». Если в романе еще присутствует надежда, что люди услышат друг друга, то стихотворение пронизано полнейшей безысходностью: диалога не получилось, мир стоит на краю гибели, единственный путь — обратно в гетто