В 1944 году молодая партизанка – еврейка Фэй Шульман вышла из леса в свой родной город Ленин в Польше, с заданием сжечь дома, которые нацисты использовали в качестве своих офисов во время войны, пишет журналист JTA Эндрю Лапин.

Один из этих домов, как она вскоре обнаружила, был ее собственным. Бродя по дому своего детства, она заметила старую картофелечистку, все еще валявшуюся на полу. Шульман подумала об остальных членах своей семьи, которые к тому времени уже были убиты нацистами, и поняла, что, даже если она сама переживет войну, она никогда больше не сможет жить в этом доме. “Сожгите его”, – сказала она своим товарищам – партизанам. Она сама зажгла спичку. Затем она позировала для фотографии среди пепла.

Новый документальный фильм “Четыре зимы” полон захватывающих рассказов, подобных рассказу Шульман. Автор сценария и режиссер Джулия Минц рассказывает историю нескольких партизан – евреев: женщин и мужчин из гетто, которые избежали нацистских облав и концентрационных лагерей, бежали в леса Восточной Европы и до конца войны совершали партизанские нападения на нацистов и их пособников. Это рассказано в стиле устной истории, когда восемь бывших партизан делятся своими рассказами о выживании в военное время, сопровождаемые некоторыми замечательными архивными снимками партизан в действии (Шульман была фотографом).

Вид этих евреев, сбившихся в кучу в лесу зимой, мужчин и женщин, одинаково вооруженных захваченным у нацистов оружием и накормленных крадеными продуктами, является убедительным возражением против комментария партизана Майкла Столла в начале фильма о том, что “у евреев нет репутации бойцов”.

В фильме объясняется, что во время войны в лесах с нацистами сражалось более 25000 евреев- партизан. Это были закаленные люди, выжившие в жестоких условиях без достаточного снабжения и проведшие несколько успешных операций. (Документальный фильм получил свое название от того, как партизаны измеряли время, поскольку зимы были самыми трудными периодами.) Интервьюируемые рассказывают о краже продуктов питания и припасов у фермеров и сельских жителей на окраинах нацистских укреплений, о том, как они брали пайки, предназначенные в качестве пожертвований оккупантам, даже зная, что, поступая таким образом, они, вероятно, обрекают жителей на страдания от рук нацистов. Они также говорят Минцу, что им не нравится считать себя храбрыми. Более того, перефразируя знаменитую цитату Тедди Рузвельта, им навязали храбрость, потому что они не могли позволить, чтобы их увезли умирать без боя.

Может быть больно слышать их рассказы, например, о том, как они выпрыгнули из движущегося поезда, направлявшегося в концентрационный лагерь Треблинка, после того как не смогли убедить других пассажиров, которые знали, что их везут на верную смерть, прыгнуть вместе с ними. Минц в значительной степени доверяет своим подопечным вести съемку самостоятельно, хотя иногда она приукрашивает вещи стильными приемами: современными кадрами лесов, снятыми с беспилотника, или вставками между особенно захватывающим сюжетом и стоковыми кадрами, чтобы усилить напряженность. Но ее сосредоточенность на повествовании раскрывает кое-что еще. Истории о Холокосте, справедливо или ошибочно, обычно изображают евреев как беззащитных жертв, а не как бесстрашных бойцов, способных заколоть нацистов до смерти самодельными ножами, чтобы не тратить драгоценные пули. С вниманием к этим и другим ужасным деталям боя и выживания, “Четыре зимы” в конечном счете ощущаются как своего рода контр-нарратив о Холокосте, упрек сотням историй о евреях, которые, как часто подразумевают историки, просто позволили себе умереть.

“Четыре зимы” были впервые показаны 16 сентября на кинофоруме в Нью-Йорке, некоторые показы сопровождаются встречами с Минц. 7 октября его покажут в кинотеатрах “Laemmle” в Лос-Анджелесе, за ним последуют другие города.