Пережившая Холокост Ольга Чик Кей вспоминает, что у нее не было ни одного менструального цикла во время заключения в Аушвице, Кауферинге (подлагерь Дахау) и Берген-Бельзене, пишет журналистка «The Times of Israel» Рене Герт-Занд.

«Мои последние месячные были дома в Уйфехерто, Венгрия, до того, как нас депортировали», — рассказала Кей «The Times of Israel». К счастью, регулярный цикл Кей вернулся, когда она выздоравливала в Швеции после войны, прежде чем иммигрировать в Соединенные Штаты в возрасте 20 лет. Позже она без труда забеременела и родила двоих детей. Исследователи обнаружили, что более 98% женщин перестали менструировать сразу после прибытия в нацистские концлагеря. Преобладающим объяснением феномена были травма и голод, которые они пережили. Тот факт, что фертильность Кей вернулась после войны, означает, что ее история резко отличается от непропорционально большого числа женщин, выживших в нацистских концлагерях, у которых, согласно новому исследованию, были трудности с возобновлением менструации, беременностью и/или вынашиванием плода до срока.

После огромных страданий и потери многих членов семьи эти женщины были опустошены тем, что не могли иметь большие семьи, о которых так мечтали. «Они спрашивали себя: «Я все еще женщина, смогу ли я иметь детей?», — говорит доктор Пегги Дж. Кляйнплатц, сексопатолог и научный сотрудник Школы эпидемиологии и здоровья Оттавского университета. Кляйнплатц является ведущим автором нового исследования, в котором предлагается альтернативная гипотеза причин массовой аменореи и последующих проблем с бесплодием. Согласно исследованию, единообразие — и однотипность времени прекращения менструации — возможно, указывает на тайное введение экзогенных половых гормонов (половых стероидов) женщинам – заключенным.

Среди 93 выживших женщин (средний возраст 92,5 года), опрошенных Кляйнплатц для ограниченного исследования, были те, кто приписывал аменорею чему-то, что было добавлено в пищу. Некоторые вспомнили белый порошок и слухи, что это химическое вещество под названием «бром» или «бромид». (Другие источники тоже ссылаются на подобные воспоминания.) Выжившая из Бельгии по имени Лилли Малник рассказала Кляйнплац, что, когда она работала на кухнях в Аушвице в течение пяти месяцев в 1944 году, она стала свидетелем того, как охранники приносили пакеты с «зернистыми, очень, очень светло-розовыми химическими веществами» с текстурой как у «влажной, кошерной соли», которые были растворены в пайках, чтобы «у женщин не было месячных»». Женщина – охранник заставляла Малник высыпать пакеты с веществом в чаны с «супом», который раздавался только женщинам, а не мужчинам – заключенным.

Кляйнплатц предполагает, что «химическое вещество», о котором говорили женщины, могло быть экзогенными половыми гормонами, синтезированными в начале 1930-х годов немецкими учеными химиком Адольфом Бутенандтом и гинекологом Карлом Клаубергом, которые вступили в нацистскую партию. Гормоны были произведены немецкой фармацевтической компанией «Schering» и первоначально использовались для лечения бесплодия среди немецких женщин. «Schering» продолжала производить синтетические эстрогены и прогестины в больших количествах во время войны. (Одни и те же гормоны, в зависимости от комбинации и дозировки, могут лечить или вызывать бесплодие.) «Мы не знаем точно, какие стероиды давали женщинам в лагерях и в каких дозах», — заметила Кляйнплатц в недавнем интервью «The Times of Israel».

В исследовании цитируются записи послевоенного Нюрнбергского процесса, касающиеся доказательств того, что нацисты искали дешевые, быстрые и эффективные методы массовой стерилизации евреев. В Равенсбрюке и Аушвице проводились эксперименты с хирургическим вмешательством, высокими дозами радиации и введением едких веществ в репродуктивные органы женщин. Но нацисты, согласно письму нацистского врача Адольфа Покорного от октября 1941 года рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру, стремились «изготовить лекарство, которое через относительно короткое время производит незаметную стерилизацию людей». В служебной записке, дополняющей обсуждение в июле 1942 года между Гиммлером и его личным помощником Рудольфом Брандтом, говорилось о «стерилизации евреек» и «методе, который привел бы к стерилизации людей без их ведома». Подробности этого плана неизвестны, потому что Гиммлер, по-видимому, дал указание всем участникам держать его в секрете и ничего не записывать.

Несмотря на письма врачей, которые были представлены в ходе суда, вопрос об идее массовой стерилизации не получила дальнейшего развития. Кляйнплац утверждает, что, поскольку противозачаточные таблетки еще не были представлены (они стали доступны в 1960 году), прокуроры могли не знать о существовании экзогенных гормонов. Или просто не знали, что практически у всех женщин – заключенных прекратились менструации. Клейнплац считает, что последний вариант вполне возможен.

В середине 20-го века люди держали в секрете свою сексуальную жизнь и проблемы бесплодия. «Женщины говорили об этом между собой в лагерях, но меньше после войны, когда они продолжали свою жизнь и пытались создать семьи», — заявила Кляйнплац. «Те, кто изо всех сил пытался снова начать менструацию, забеременеть или остаться беременной, задавались вопросом, были ли они единственными», — заявила она. Хотя выборка исследования невелика, она проливает свет на борьбу с бесплодием. Девяносто восемь процентов опрошенных женщин не смогли зачать или выносить желаемое количество детей. Только 16% женщин смогли выносить более двух детей до срока. У большинства был один или два ребенка. Ни у кого не было более четырех живорождений. Процент выкидышей и мертворождений среди этих женщин был значительно выше нормы по сравнению с американскими и канадскими женщинами той эпохи.

В разговоре с Кляйнплац некоторые выжившие из-за языковых проблем путали выкидыш с мертворождением. Это несколько запутывает картину, но все же ясно, что беременность у этой выборки женщин заканчивалась выкидышем в 24,4-30% и мертворождением в 6,6-7,6%. Вторичное бесплодие у женщин приводило к длительным промежуткам между беременностями, что приводило к живорождению. У шести женщин, участвовавших в исследовании, между успешными беременностями прошло 10–16 лет. Примечательно, что только у трех из 93 опрошенных женщин было столько детей, сколько хотелось бы. Двое из них отказались есть концлагерные пайки, а одна провела годы Холокоста, прячась в лесах (и у нее никогда не прекращались месячные).

В поисках возможной причины, почему так много женщин, которые во время войны были подростками, не могли вынашивать детей до срока, в исследовании упоминается «исследование, проведенное на самках обезьян, предполагающее, что если в подростковом возрасте вводить экзогенные прогестины, в результате строение матки может позволить зрелым самкам зачать позже, но сделать их матку неспособной вынашивать плод до срока… Хотя эксперименты на людях были бы неэтичными, наблюдения за женщинами, похоже, показывают, что эта закономерность верна».

Кляйнплац рассказала, что искала медицинскую литературу послевоенных десятилетий об этом распространенном и разрушительном бесплодии среди выживших женщин и не нашла ничего. «В литературе об этих выживших женщинах публично не упоминалось не только потому, что было социально неприемлемо говорить об этом, но и потому, что врачи не собирали всесторонние половые и репродуктивные истории своих пациентов», — заявила Кляйнплатц. «Я учу студентов собирать эти истории, но в значительной степени этому до сих пор не учат в медицинских вузах. Фактически, в 1970-х и 1980-х годах этому уделялось меньше внимания, чем сейчас», — сказала она.

Пережившая Холокост венгерка Кей признает свое состояние. Она знает других женщин, побывавших в лагерях, у которых не было семей, о которых они мечтали. Она спросила подругу, которая тоже была в Аушвице и не могла забеременеть, согласится ли она на интервью «The Times of Israel». «Она сказала, что не может. Это слишком больно», — рассказала Кей.