На протяжении всей своей бурной и трудной истории еврейский народ всегда находил способ отметить Йом-Кипур, даже в самые мрачнейшие времена.

Во время испанской инквизиции евреи, принявшие католицизм, тайно проводили богослужения. Хотя внешне они были христианами, но когда наступал «Великий день» и начинался «пост прощения», они возвращались к своим корням, тайно проводя богослужения в подпольных синагогах и распевая слова молитвы «Коль Нидрей», открывающей богослужения.

Эшли Перри, президент «Reconectar», проекта, который сосредоточен на «содействии воссоединению потомков испанской и португальской еврейских общин с еврейским народом» – в начале этого года заявил «The Jerusalem Post», что в Йом-Кипур потомки евреев из этих общин по-прежнему «молятся перед «Коль Нидрей» за благополучие своих братьев, заключенных в тюрьму во время Инквизиции, потому что хотя Инквизиция физически закончилась, но ее последствия все еще ощутимы».

Перенесемся на 450 лет вперед, к Холокосту, когда евреи, заключенные в гетто и концентрационные лагеря, все еще находили способ отметить Йом-Кипур. В Яд Вашем есть целая сокровищница историй и свидетельств того, как евреи хранили самый святой день в году. Авраам-Адольф Хеллман привез с собой в гетто Терезиенштадт шофар и талит. Он принимал участие в делах общины и синагоги до и во время войны и был кантором Судетской синагоги в гетто.

Накануне Йом-Кипура 1944 года Хеллман стоял на железнодорожной платформе в ожидании депортации в Аушвиц вместе с тысячами других. Его жена, Шарлотта, вспоминала леденящие душу моменты молитвы «Коль Нидрей» в свидетельстве для Яд Вашем. «Мой муж сказал: «Пора молиться». «Он положил два чемодана один поверх другого и накрыл их талитом. Он стоял с Левиным и его сыном из Комотау в Богемии, все трое надели свои талиты на головы, и когда мой муж начал громко молиться, из горла всех мужчин и женщин вырвался горький крик. Тот, кто не был там, не может даже представить это».

Она рассказала, как люди, ожидающие на платформе, «сидели на своих чемоданах». «Во время Йом-Кипура каждый, кто хотел, присоединился к молитве», – продолжила Шарлотта. «Мой муж повторял «Унетнех Токех», а пожилой мужчина, по-видимому, раввин из Словакии, снял свою обувь и прочитал «Видуй» (Покаяние)». Она также сказала, что женщины затем вернулись в свои комнаты, «но мы не могли спать. Мы ждали звука отправления поезда. В 6 часов утра мы услышали гудок поезда».

Арье Цукерман, уроженец Германии, живший в Брюсселе, был депортирован в концлагерь Сен-Сиприен в 1940 году после того, как немцы вторглись в Бельгию. В то время как он был интернирован, еврейские заключенные начали создавать духовный совет. «Вместе с раввином Лео Ансбахером и другими евреями в лагере они начали работать, помогая больным, организовывая центр религиозной жизни, поощряя изучение Торы и создав еврейское погребальное общество», – отмечает Яд Вашем. «Находясь в Сен-Сиприене, Цукерман помог составить и написать сокращенную версию богослужения в Йом-Кипур — состоящего из одних из самых поэтических и пророческих молитв иудаизма, чтобы поддержать дух депортированных и помочь им в тех шокирующие обстоятельства, в которых они оказались». Сокращенный молитвенник на Йом-Кипур также содержал «Коль Нидрей» и основные части богослужения.

Яд Вашем описывает эти действия как «ощутимое свидетельство усилий заключенных лагеря держаться за свои традиции, как средство найти утешение и духовную стойкость в ужасающих физических условиях французских лагерей для интернированных». В октябре 1940 года, через год после того, как нацисты вторглись в Польшу, краковские евреи собрались на богослужение в Йом-Кипур, мужчины надели свои талиты и кипы. Когда они молились, шла депортация евреев из Кракова и окружающих городов. К марту 1941 года две трети из 60 000 еврейского населения Кракова были депортированы.

Пока была возможность, евреи в гетто упорно работали на поддержание своих традиции, особенно во время Песаха и Йом-Кипура. Даже в Аушвице евреи нашли способы отметить этот знаменательный день. В Йом-Кипур в 1944 году Ливия Коралек (сегодня известная как Хана Шпигель) постилась вместе со своими друзьями. «Накануне Йом-Кипура по просьбе своих друзей Ливия обратилась с речью к женщинам в лагере», – рассказывает Яд Вашем. «Она говорила об их способности дарить друг другу любовь, несмотря на ужасные условия». В своей речи Шпигель молился о том, чтобы «этот Йом-Кипур стал днем ​​прощения, помилования и искупления, и пусть Б-г простит нас за все наши прегрешения. Мы верим, что все наши семьи, родственники и близкие чувствуют то же, что и мы здесь, в этом холодном, унылом и несчастном месте. Мы обещаем быть праведными и добрыми. Правда, это нелегко, поскольку нам всем грустно, голодно и холодно, но здесь, в этом лагере, мы должны стараться быть терпимыми». «Мы читаем наши молитвы и наши просьбы к Б-гу по памяти, без молитвенников, но наши молитвы исходят от всего, хотя и разбитого сердца … В этот святой день мы должны выдержать это испытание, мы должны преодолеть наш голод и не брать маленькие порции хлеба, который мы получаем ежедневно после тяжелого рабочего дня, и не прикасаться к чужому пайку». После этого «женщины не ели хлеб, который они получили в Йом-Кипур, – они спрятали его под подушками».

Рут Бранд, пережившая Холокост, которая также была в Аушвице, вспоминает Йом-Кипур в 1944 году в видеосюжете, опубликованном Фондом Шоа. Она и ее двоюродная сестра постились, и когда солдаты СС узнали об этом, они заставили их делать отжимания, бегать и выполнять другие тяжелые упражнения. «Это был очень, очень жаркий день», – сказала она, но, несмотря на жару и эсэсовцев, заставляющие их тренироваться, они продолжали поститься. Некоторые из арестованных с ними молодых девушек спрашивали, почему они постятся, утверждая, что, если бы Б-г хотел, чтобы они постились, «он дал бы нам гораздо лучшие условия». Бранд ответила, что «возможно, Он хотел видеть, что, несмотря на «плохие условия», мы все еще собираемся поститься». Хотя они сохранили суп, который им дали на обед, к тому времени, когда наступил конец поста, он уже испортился из-за дневной жары.

jpost.com