Название «Философия современной песни» просто поражает своим слабым запахом научности, своим тяжелым тоном и чрезмерной дерзостью подразумеваемого обещания, пишет журналист «The Forward» Сет Роговой.

Как может кто-либо, а уж тем более автор песен, придумать философский трактат о современной песне, который мог бы заслужить свое название и в то же время обратиться к широкой читательской аудитории? Ответ таков: если вы писатель, лауреат Нобелевской премии Боб Дилан, вы сможете. И он смог. Читая эту книгу, человек может не думать о том, что читает философский труд. На первый взгляд, Боб Дилан написал короткие главы о 60 с лишним песнях — некоторые знакомые, многие нет. Но к тому времени, когда вы закончите читать эту отлично читаемую книгу, которая также красиво оформлена и включает в себя великолепные иллюстрации и фотографии, совокупное влияние мыслей и размышлений Дилана на сами песни, исполнителей и записи, истории и эмоции, которые эти песни выражают, контекст и анекдоты, которые расширяют значение песни, подобно комментариям к Талмуду, — это действительно погружение в философию одного из величайших практиков написания песен во второй половине 20-го века и первой четверти 21-го века.

То, что автор часто ссылается на еврейские писания, истории и персонажей на протяжении всей книги, еще больше раскрывает то, как работает его разум, куда он обращается, когда он ищет основополагающие концепции для исследования и объяснения своих идей, и просто то, о чем думает Боб Дилан. Когда это служит его цели, Дилан, естественно, возвращается к традиции мидраша, беря п’шат (буквальное значение) письменной Торы — аналогично текстам песен — находит полезные способы их понимания, углубляясь в эти тексты и за их пределы, вплоть до сочинения историй о них.

Возьмем «Long Tall Sally» Литтл Ричарда. Вот только кто главный герой? Дилан думает, что знает. «Высокая Длинная Салли была ростом 12 футов», — пишет он. «Она была из племени нефилимов в Самарии, великанов, которые жили еще до Потопа». Обсуждая классическую поп-музыку Роя Орбисона «Blue Bayou», Дилан говорит, что рассказчик песни покинул свой идиллический дом, чтобы найти в городе лучшие вещи, только для того, чтобы обнаружить там жалкую «Вавилонскую башню» с «небоскребами тарабарщины и двуличия». Певец тоскует по возвращению в Голубую протоку, довавилонское «место, близкое к небесам». Даже кантри- и вестерн-баллада Марти Роббинса «Эль-Пасо» — кантри-хит № 1, удостоенный премии «Грэмми» в 1960 году, позднее возрожденная группой «Grateful Dead», исполнившей ее почти 400 раз на концертах, — наводит автора на мысли о «пирамиде из «кошачьего глаза», изнанке красоты, где отнимаешь нижнее число и падают остальные. Избранный ковбой, кровавое массовое жертвоприношение, евреи Холокоста. Это человечество, созданное по образу ревнивого божества. Это и отцовство, и Б-г-дьявол и золотой телец — благочестивый человек, ревнивый человек. В каком-то смысле это песня о геноциде».

В этих и других подобных примерах Дилан использует методологию библейской интерпретации, чтобы найти корни библейского смысла в этих песнях. Сами песни — это написанная Тора; Дилан действует как комбинация Раши, комментатора Торы, и Моше де Леона, которому часто приписывают авторство книги «Зоар», основополагающего мистического труда Каббалы. Иногда отсылки Дилана к евреям более случайны.

Что касается песни «Volaré», он пишет: «Это песня, которая просто витает в воздухе. Песня, которую нужно играть на свадьбах, бар-мицвах и, возможно, на похоронах». Рассказывая о «Strangers in the Night» Фрэнка Синатры, Дилан вдруг вспоминает об украинском еврее-основателе «Davidoff of Geneva», который, будучи простым табачником, продавал сигары Ленину и в конечном итоге популяризировал кубинские (а позже и доминиканские) сигары во всем мире. Дилан также жалуется на современный феномен чрезмерной зависимости от жанровых лейблов для классификации и рекламы музыки. «Сегодня чарты настолько стратифицированы и ориентированы на рыночную нишу, — пишет он. «Сегодня каждый остается на своей полосе, гарантированно получая высшие награды в своей категории». В его обсуждении песни исполнителя хонки-тонк Уэбба Пирса «There Stands the Glass» мы узнаем о портном, который одевал его в яркие костюмы, украинском еврее по имени Нута Котляренко, который, как пишет Дилан, «как и многие другие, приехал в Соединенные Штаты на шаг впереди погромов в царской России», как и собственные предки Дилана. Портной стал более известен как Нуди Кон, который популяризировал покрытые стразами костюмы для деревенщины и лас-вегасских исполнителей, включая Портера Вагонера, Хэнка Уильямса, Роя Роджерса, Дейла Эванса (который произнес панегирик на его похоронах) и кантри-рокера Грэма Парсонса. А магазин Нуди в Лос-Анджелесе стал пристанищем для музыкантов, где он руководил, как пишет Дилан, «со своими фирменными разномастными ботинками и десятигаллонной кипой».