80 лет назад по Германии и Австрии прокатилась волна антисемитских погромов, вошедшая в историю, как «Хрустальная ночь». В ночь с 9 на 10 ноября 1938 года были разрушены сотни синагог, тысячи еврейских лавок и офисов, десятки человек были убиты, тысячи евреев были отправлены в концлагеря.

Идея, которая неплохо работает у Гёте в его трагедии «Фауст», не работает у Кончаловского в его трагедии «Рай». «Спасена!» про Гретхен почему‑то не становится «Спасена!» про Ольгу. И непонятно, зачем было тужиться снимать великое кино, если оно ни разу не великое.

Неизвестно, выжила ли Каролина в суровых условиях Минского гетто, но, по крайней мере, ее кулон оказался в Собиборе. Там, по дороге к газовым камерам, кулон, принадлежавший 14‑летней Каролине, был брошен на пол, провалился в землю и пролежал в ней 70 лет.

Историки утверждают, что усташи систематически преследовали и убивали евреев, сербов и цыган. Но директор шибеникской школы возмутился тем, что шесть стендов не были связаны с биографией Анны Франк и не упоминали убийств хорватов антифашистскими партизанами в годы войны. Тогда организаторы выставки демонтировали все стенды и перевезли экспозицию в другую школу в городе Нашице на востоке Хорватии.

Наряду с несомненными достоинствами в книге есть и определенные недостатки, во многом ставшие следствием стремления Шкаровского показать Православную церковь как жертву нацизма и активного борца с гитлеровскими порядками. Автор настойчиво доказывает, тщательно перечисляя антицерковные акции и планы руководства НСДАП, что церковь была потенциальной жертвой нацистов, оказываясь таким образом «в одной лодке» с евреями.

Семьдесят два года назад, 27 января 1945 года, советскими войсками был освобожден от нацистов концлагерь Освенцим – Аушвиц по-немецки. Среди освобождавших лагерь смерти был и Василий Петренко, командовавший тогда стрелковой дивизией. В 2001 году «Лехаим» встретился с Героем Советского Союза, генерал-лейтенантом, известным военным историком Василием Яковлевичем Петренко. Освобождение Освенцима он считал главным событием в своей фронтовой биографии.

Агнешка Холланд и не думает оправдывать своего персонажа. Она его любит и понимает, зная, что человек несовершенен. Сними такой фильм немец, его бы тут же обвинили в оправдании нацизма. Однако Холланд, как известно, еврейка, бабушки‑дедушки ее остались в гетто. Так что никто не спорит с ее правом понимать и прощать.

Некоторые страшные сцены в этом 70‑минутном фильме оказались пророческими: например, евреи Утопии отправлялись в изгнание в битком набитых вагонах больше чем за десять лет до того, как нацисты в таких же вагонах станут отправлять европейских евреев в лагеря смерти. Согласно неожиданно оптимистичной развязке этой картины, оставшиеся граждане Утопии осознают, насколько важны были евреи для экономики и культуры их города, требуют их возвращения и добиваются успеха.

Веру в человечество вы потеряете на этом месте не из‑за напоминания о зверствах нацистов — это давно не новость, — а поглядев, как ведут себя другие посетители мемориала. Каждый божий день можно увидеть, как посетители Мемориала убитым евреям Европы позируют для замысловатых постановочных селфи, играют в прятки или — если позволяет обыкновенно пасмурная берлинская погода — загорают на солнце.

«Эти четыре буквы [лзкр] — четыре отдельных пространства, потому что каждая буква — это двойная стена, можно зайти в букву и выйти из нее. Это как четыре изолированные комнаты, четыре укромных места, где можно посидеть и подумать — в каждом есть скамейка для этого. Тут также есть деревья, отражение света над вами и отражение сегодняшнего города вокруг вас, неба, птиц»

На протяжении многих лет разные люди заявляли, что знают о местонахождении Гриншпана: будто бы он поменял имя и завел семью, держит заправку в окрестностях Парижа или работает во внешней торговле. Но никогда не было доказательств.

Прежде чем он успел арестовать еврейскую семью, Марион схватила маленький револьвер, который держала при себе для экстренных случаев, и застрелила полицейского. Местный гробовщик помог ей избавиться от тела, захоронив его вместе с другим человеком в одном гробу. «В аналогичных обстоятельствах я снова поступила бы точно так же, — сказала она интервьюеру много лет спустя, — но это до сих пор не дает мне покоя. Остается надеяться, что моя семья одобрила бы этот поступок».