Эти три святые общины — называвшие себя «Иерусалим на Рейне», с построенным в XI веке зданием Вормсской синагоги, в котором были воссозданы две колонны из Храма Соломона в Иерусалиме, — давно признаны оплотом ашкеназского иудаизма, насчитывающего тысячу лет и до сих пор оказывающего влияние на еврейскую культуру, архитектуру, религиозную практику и религиозную мысль.

Геллхорн считала, что цель журналистики — борьба с несправедливостью. Объективность она не ставила ни в грош и не желала освещать историю с противоположных точек зрения... После Мюнхенского соглашения она начала понимать, в каком бедственном положении оказались те, кто некогда бежал из Германии в Судетскую область, которую теперь аннексировали нацисты. Она дважды побывала в Чехословакии и описала эти поездки в статьях для еженедельника Collier’s. Она тщетно умоляла верховного комиссара Лиги Наций оказать помощь беженцам... К Геллхорн не прислушались.

Сегодня внук партизана Брендон Реннерт рассказывает старшеклассникам о героизме членов своей семьи: Тувия руководил всем отрядом, Зусь возглавлял разведку, Асаэль руководил вооруженным формированием, а Арон приводил к партизанам беглых евреев и служил связным между скрывавшимися в лесу братьями. «Он всегда знал, где они находятся, и лучше всех знал лес, — говорит Реннерт. —  Вместе братья были непобедимой силой».

В 1969 году 18 религиозных еврейских семей из советской Грузии обратились к правительству Израиля и ООН с просьбой оказать давление на власти СССР, чтобы те позволили им эмигрировать в Израиль. Письмо подрывало имидж Советского Союза, который создавала советская пропагандистская машина, стремившаяся убедить весь мир, что советские евреи не чувствуют никакой связи с евреями Израиля или США и совершенно не собираются оставлять любимую социалистическую родину.

Два часа на зимнем ветру у свежей братской могилы, где Холокост и фашизм  — ​ это не протокольная демагогия, не спекуляции политиков, не бредни полуграмотных «ревизионеров» и не политкорректная болтовня СМИ. Неужели невероятные жертвы прошедшей войны были недостаточны, чтобы нас вразумить? Неужели этот жуткий урок не выучен и нужно повторение?

Предполагаемое нападение произошло, когда Спиноза еще состоял в амстердамской португальской еврейской общине «Талмуд Тора». И если нападение действительно имело место, то случилось оно до июля 1656 года, когда Спиноза стал объектом самого риторически страстного херема, когда‑либо вынесенного этого общиной. Возможно, нападавший был одним из амстердамских сефардов, отделявших себя от позднее появившейся в городе немецкой и восточноевропейской еврейской общины, достойным членом общины «Талмуд Тора» (хотя для этого утверждения у нас нет никаких оснований)...

Антисемитизм «ханукальный» требует уничтожения еврейской цивилизации. Для этого процесса требуются не убитые евреи, а евреи, готовые поступиться любым конкретным аспектом еврейской цивилизации, который слывет отсталым. В советское время этой разновидности антисемитизма нужны были гордые интернационалисты, чтобы доказать: мол, проблема не в евреях, а лишь в мерзком шовинизме национальной идентичности евреев — включая то, что мы теперь называем сионизмом. Е

Тайна, окружающая мечту найти и определить судьбу этих потерянных колен, будоражила воображение многих поколений писателей, исследователей и авантюристов. Время от времени желание найти эти племена вновь и вновь всплывало по мере того, как всплывали рассказы и отрывочные сведения, усугубляемые сообщениями о том, что племена эти жили счастливо, придерживаясь древних еврейских обычаев.

Все 1930‑е годы Эндерис ухитрялся манипулировать новостями для «Таймс», замалчивая преследования евреев и подчеркивая мирные цели Германии. Он лебезил перед нацистскими чиновниками, писал статьи, передающие только нацистскую точку зрения, осаживал корреспондентов «Таймс», если они в своей критике, как ему казалось, слишком далеко заходили, и препарировал новости, чтобы в выгодном свете представить режим, устроивший геноцид и вознамерившийся установить «тысячелетний рейх».

«Я родился в конце 1939 года. Мои детские воспоминания относятся к окончанию Второй мировой войны… Я не понимаю воюющих людей. Тот террористический акт оставил во мне страшный след. Вообще говоря, ГДР ведь была замешана в нем, потому что позволила палестинским террористам пройти через свою территорию и подготовиться. Они знали, что в случае необходимости могут быстро перейти границу и найти убежище. Один из организаторов мюнхенского теракта Абу Дауд жил под защитой в ГДР...»

Когда полицаи пришли в дом семьи Паливода в Нижневе на территории оккупированной нацистами Западной Украины, один из них направил пистолет на хозяина и пригрозил выстрелить, если он не покажет, где прячутся евреи... И теперь, восемь десятилетий спустя, после начала российской спецоперации на Украине, потомки семьи Бухвальд предложили поддержку и убежище семье, которая в свое время их спасла.

В конце февраля 1942 года нацисты приказали каунасским евреям сдать все имевшиеся у них книги. Свитки Торы и другие религиозные тексты должны были быть отложены для будущего немецкого «музея уничтоженной еврейской расы», а светскую литературу предполагалось переработать в бумагу в качестве макулатуры. Группа бесстрашных подростков тайно принесла 1000 светских книг в импровизированную библиотеку, составленную из томов, украденных со сборного пункта гетто.