На выставке синагогу реконструировали с помощью фотограмметрии, картографирования и архивной фотографической информации, относящейся к началу 1900-х годов. Виртуальная реальность, которая позволяет посетителям войти в синагогу и осмотреть ее интерьер, расширяет синагогальный маршрут музея, в котором представлены уже четыре реконструированные синагоги, привезенные в Иерусалим с трех континентов.

Еврейский музей и центр толерантности в Москве открыл новые пространства:  ​кино- и лекционный зал, а главное  —  ​ценнейшую библиотеку. Здесь будет предоставлен свободный доступ к важнейшим еврейским книжным собраниям, существующим в России. Главной же составляющей музейной книжной коллекции стала Библиотека Шнеерсона , ​собиравшаяся с XVIII века и до 1917 года принадлежавшая династии любавичских цадиков.

«У каждого четвертого в Латинской Америке еврейское происхождение; так что, если в этих странах проживает около 700 млн человек, мы можем говорить о примерно 200 млн с испано-еврейским происхождением. Это огромная цифра». Хэтчвелл-Альтарас надеется, если ему удастся заставить миллионы испанцев и латиноамериканцев понять, что у них есть связь с евреями, и это поможет в борьбе с антисемитизмом.

Хронология онлайн-музея напоминает, что первой женщиной за всю историю провинции, получившей высшее образование, стала еврейка Маргарита Зацкин, иммигрировавшая из Одессы в возрасте 7 лет. В 1905 году она получила диплом фармацевта, а три года спустя – степень доктора медицины.

С годами популярность Истринского музея росла, увеличивался круг его посетителей. И на беду случилось, что однажды, в начале 1937 года, незадолго до ареста, музей посетил маршал Тухачевский. Как это было принято, экскурсию для «высокого гостя» проводил директор музея Натан Шнеерсон. Вскоре Тухачевский был арестован, осужден и расстрелян. А в мае забрали отца, предъявив обвинение в участии в «маршальском заговоре».

Создатели АНУ преуспели в своем стремлении показать многоликость еврейской культуры, порадовать оригинальными экспонатами, среди которых и гитара создателя группы Кiss Джина Симмонса (урожденный Хаим Витц), и воротничок судьи Верховного суда США Рут Гинзбург, и ручка Шолом‑Алейхема, и печатная машинка Башевиса Зингера. Не обойдена стороной современная тема женщин. Каждая часть музея содержит огромное количество мультимедийных экспонатов, короткометражных фильмов и баз данных. Этот музей невозможно исчерпать за один раз.

Наверняка, выступая по возвращении в Иерусалиме, Бен‑Гурион с гордостью цитировал собственный рассказ о сенсационном, неожиданном и даже непонятном, по его признанию, успехе палестинской делегации в Москве. Но едва ли он повторял публично услышанное им по пути в Киев об антисемитизме. О том, что «ненависть к евреям подавлена и запечатлена в сердцах, люди боятся прикасаться к евреям… Но в глубине души у них пылает вражда, и если бы пал нынешний режим, то и расправились бы с ненавидимым ими народом».

На выставке в Еврейском музее много не общих, не парадных, а почти интимных снимков, много объясняющих про каждодневную жизнь на фронте и сделанных как будто для себя. В архиве Ильи Аронса можно обнаружить, в частности, фотографию, сделанную в 1942‑м на Кавказском фронте: боец со снайперской винтовкой СВТ‑40 прикрывает оператора с камерой. Или, у него же, полуголые, возможно, по причине жары, радостные люди катят по улице телегу — это освобожденные советские военнопленные в Берлине.

В новой постоянной экспозиции Еврейского музея нет ничего, что говорило бы о фундаментальном еврейском разделении на священное (кодеш) и мирское или обыденное (холь). И это лишь одна из тех причин, почему, хоть в это и трудно поверить, как евреям, так и неевреям, которые надеются увидеть вдумчивое и уважительное отношение к еврейской истории, культуре и обычаям, скорее, следовало бы посетить спонсируемый христианами и охаянный Музей Библии в Вашингтоне, чем шататься по спонсируемому евреями Еврейскому музею в Нью‑Йорке.

Открытие памятника пришлось на день, когда в Израиле хоронили скончавшегося накануне Семена Розенфельда – последнего участника восстания в нацистском лагере смерти Собибор. Совпадение тем более поразительное, что первый камень в основание этого монумента был заложен в год 75-летия собиборского восстания, когда Владимир Путин и премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху приехали в музей встретиться с потомками бывших узников Собибора.

«Задача была — выбрать дневники, которые писались в разных условиях, — рассказывает куратор выставки Моника Норс. — Дневник Анны Франк был написан в Голландии во время оккупации, но были дневники, которые вели девочки и девушки, оказавшиеся в гетто. Сохранились дневники беженцев — тех, кто вынужденно перемещался с места на место. Мне показалось интересным проследить этот процесс взросления подростков, вынужденных скрываться, бежать или, наоборот, не имевших возможности вырваться и спастись».

Ключевой вопрос, возникающий после просмотра двух этих очень разных выставок, — оправданно ли их соединение в едином музейном пространстве? Ответ, как ни странно: да. Они следуют одна за другой вполне гармонично: новаторство не отторгает традицию, архивный документ оказывается парадоксально совместим с инсталляцией. Леонид Кацис — с Ромой Либеровым. Осип Мандельштам — с Осипом Мандельштамом.