Девочки и мальчики в комнате были немного старше Виктора Перахии, когда он был наконец освобожден в 1945 году, когда его тело было изуродовано туберкулезом и сыпным тифом, его разум был поражен страданиями и смертью, которые он видел. После 40 лет добровольного молчания он теперь снова и снова возвращается, чтобы свидетельствовать о Дранси, транзитном центре, откуда французское правительство депортировало десятки тысяч евреев в руки нацистов.

«Я расскажу вам свою историю со дня моего ареста и до дня моего освобождения», – говорит Перахия. Он сидит спиной к окну с видом на жилищный комплекс Дранси, где провел 21 месяц. Это было последнее место во Франции, которое его отец и дед видели перед тем, как их погрузили в поезд, направляющийся в лагерь смерти Аушвиц-Биркенау. Ученики средней школы в соседнем городке Ливри-Гарган затаили дыхание, устремляя взгляд на морщинистое лицо Перахии. Перахия разговаривал со школьниками на прошлой неделе в ходе серии мероприятий, посвященных 75-й годовщине освобождения Аушвиц.

Опросы последних лет, в том числе опубликованные в этом году, показывают, что молодые люди во Франции и в других странах Европы все чаще подвергают сомнению масштабы Холокоста, хотя прямое отрицание встречается редко. Перахия сказал ученикам, что ему было 9 лет, когда шесть немецких солдат вошли в семейную квартиру в прибрежном городе Сен-Назер. Они держали его в заложниках, в то время как его мать побежала за своим отцом, который потребовал объяснений. «Мы здесь для простой проверки личности. Вы последуете за нами вместе со своей женой и ребенком, и через 48 часов вы снова будете дома», – сказал офицер отцу.

Ложь была раскрыта через два дня. Они находились в лагере для заключенных недалеко от города Тур, когда немецкие офицеры отделяли мужчин от женщин и детей, сказал Перахия подросткам, его голос звучал ровно. Когда он заговорил, в комнате воцарилась полная тишина. «Мой отец посмотрел мне в глаза, как будто он чувствовал, что это будет трудный момент. Потому что, возможно, он думал, что это будет последний раз, когда мы видимся»,- Перахия ненадолго замолчал. «Я скажу вам сразу, это был последний раз, когда я видел моего отца … потому что он был депортирован в конвое № 8». Конвой № 8, как и почти все конвои из Дранси, направлялся в Аушвиц.

Школьники из Ливри-Гарган – города в 7 километрах от лагеря – к тому времени уже узнали от своего учителя истории Валери Малоберти, что подавляющее большинство из 57977 человек, депортированных из Дранси, погибли в нацистском лагере смерти. Но здесь перед ними был человек, для которого это была не история, а горькая память. Он рассказал им о детях, которых он знал, о подростках, которые заботились о детях, чьи родители были депортированы, прежде чем их самих собрали и сказали, что они присоединятся к своим семьям. Он описал то, что они испытали, почти минута за минутой, после того, как они прибыли на платформу в Аушвице, где немецкие солдаты встретили их с собаками и криками, где им сказали, что они должны принять душ, и вместо этого оправили в газовую камеру. И где все они погибли. «Я, кто знал их, я, кто любил этих детей, я всегда говорю о них свободно, потому что такое чувство, что когда я говорю о них снова, это возвращает их к жизни».

К этому времени ученики Малоберти вытирали слезы, думая о своих родителях, братьях и сестрах, о том, как их самих грузят в вагоны для скота. Перахия и его мать выжили в трудовом лагере Берген-Бельзен и были освобождены русскими солдатами по пути в Берлин. «Когда мы вернулись домой, мы думали, что восстановим связь с прошлым. Но нас никто не ждал. Мы столкнулись с недоверчивым обществом, неспособным понять нас», – сказал он. «Так что на протяжении десятилетий мы не разговаривали об этом. Я лично не мог говорить об этом в течение 40 лет, даже с моей семьей, даже с моими детьми, у которых были вопросы, на которые я не мог ответить», – сказал он. В конце концов он решил, что он расскажет об этом своей семье ради будущего.

По словам Малоберти, во французском эквиваленте девятого класса на занятия о Второй Мировой войне отведено около восьми часов, включая около двух часов, посвященных Холокосту. Но посещение Дранси — это другое. «Это кажется им нереальным. Но ведь это правда, это действительно существовало», – сказала она. «Цифры депортированных есть. Здания, документы есть. У меня никогда не было ученика, который отрицал бы информацию, как только мы ее предоставили». Но то, к чему стремился Перахия, было чем-то более сильным, чем просто обучение истине. Будучи атеистом, он неоднократно посещал Аушвиц, чтобы произнести еврейскую молитву за умерших по его отцу и деду, которые умерли там.

«Виктор Перахия оставит след. Это то, что оставит след, что я скажу своей семье, своим детям, если они у меня будут. Это наверняка останется со мной до конца моей жизни», – сказала Инесс Бубааджат-Лебретон. Дневной свет угасал, но Перахия сказал, что присоединится к классу снаружи. Более двух десятков подростков окружили его, замедляя шаг, пока он шел к зданиям, где он провел почти два года своей жизни, а затем был депортирован в Берген-Белсен. Здания транзитного лагеря были превращены в жилые дома для людей, чьи дома были взорваны, почти сразу после войны. Это беспокоило некоторых учеников, но не Перахию. «После всего, что вы пережили, всего, через что вы прошли, вы счастливы?» – был один из последних вопросов дня. «Я счастлив», сказал Перахия. «Но уже немного поздно».

apnews.com