«Это заняло у меня годы», – говорит помощник главного раввина Туниса, протягивая пачку документов через свой загроможденный стол. «Но, наконец-то, семья имеет законное право собственности на то, что по праву принадлежит им». Моше Узан только что восстановил права собственности для семьи тунисских евреев, которые покинули свой дом, когда они бежали из страны в середине 1960-х годов. Это его последний случай из личного проекта по восстановлению имущественных прав евреев, которые поспешно покидали Тунис. Многие уезжали, не имея ничего, чтобы начать свою жизнь заново.

Наряду с его основной работой помощника раввина Хаима Биттана, этот проект занимает все больше свободного времени у Узана. Работа может быть утомительной, кропотливой, а иногда и бесплодной. «Я бы никому не рекомендовал это как карьеру», – криво улыбается он. Он зарабатывает небольшой гонорар за свое потраченное время, но только если ему удастся доказать право собственности для семьи, живущей за границей. «Один случай может означать годы усилий — а иногда может не дать ничего в конце». Но когда все его исследования и сбор доказательств приносят плоды, это может быть очень полезно.

Мистер Узан хмурит брови, вытаскивая из-под груды бумаг пару скрепленных документов. «Возьмите это дело», – говорит он с некоторой тихой гордостью. «Я работал над этим постоянно с 2017 года. И в начале этого года я наконец-то обеспечил правоустанавливающие документы для семьи». Он говорит мне, что любой, кто пытался выполнить эту работу до революции 2010-2011 годов, сталкивался с документами, сфальсифицированными теми, кто был достаточно близок к автократическому режиму, чтобы быть неприкосновенным. Даже в сегодняшней демократической обстановке власти могут не сотрудничать.

В одном недавнем случае потребовалось два года, чтобы официально зарегистрировать смерть бывшего владельца недвижимости – процесс, который обычно занимает менее двух недель. «Они не блокируют мои усилия, но вряд ли они заинтересованы в восстановлении собственности», – говорит он. «Когда я делаю запросы, мне обычно говорят, что требуются дополнительные меры по борьбе с мошенничеством из-за «нетунисских» имен в документах».

Как и многие молодые евреи, выросшие в столице, г-н Узан получил образование во Франции. После короткого периода жизни в США он стал частью небольшого числа тунисских евреев, которые вернулись в страну после революции. Первоначально он планировал остаться там всего на несколько месяцев. «Но я так увлекся всем этим», – говорит он, указывая на стол. «И с тех пор я живу здесь».

В середине 20-го века еврейская община Туниса насчитывала около 120000 человек, но сегодня из них осталось менее 2000 человек, подавляющее большинство из которых живут на южном острове Джерба. Заброшенные синагоги по всей стране свидетельствуют о долгом и богатом еврейском прошлом страны. Многие даты масштабной еврейской эмиграции являются общими для других стран в Магрибе и за его пределами: создание Государства Израиль в 1948 году и арабо-израильские войны в 1967 и 1973 годах, которые привели ко вспышкам антисемитского насилия на местах. Другие инциденты были характерны для Туниса: период нестабильности вокруг независимости в 1956 году; военный конфликт с Францией во время «кризиса Бизерты» 1961 года; поджог 1982 г. в синагоге в Зарзисе; и нападения на древнюю синагогу Джерба ​​в 1985 и 2002 годах.

Почти половина эмигрантов уехала во Францию, примерно столько же – в Израиль, и небольшое количество в другие страны, такие как Великобритания. Г-н Узан работает в основном с теми, кто сейчас живет во Франции; помочь тем, у кого есть только израильские паспорта, невозможно, учитывая отсутствие дипломатических связей между двумя странами. Он предостерегает от обобщения политических и социальных обстоятельств, связанных с эмиграцией: «Это происходило на разных этапах, под большим или меньшим уровнем принуждения в разные моменты», – но большое количество объектов недвижимости, оставленных на протяжении десятилетий, производит впечатление. «Если учесть, что многие оставляли после себя имущество немалой ценности, то можно себе представить, каким часто было душевное состояние этих людей», – говорит он. «Это были люди, которые очень спешили».

С 1950-ых возник «черный рынок» собственности поспешно бежавших еврейских семей. Дома были заняты и продавались по ценам ниже рыночных. «Люди знали, на какой риск они шли, когда делали такие ​​неофициальные покупки», – говорит Узан. «Без документов на право собственности не может быть никакой законной продажи». Его работа все еще возможна спустя десятилетия, потому что в Тунисе владелец собственности ни при каких обстоятельствах не может приобрести собственность без покупки у законного собственника, если существуют правоустанавливающие документы. Это верно даже после продолжительного периода проживания в доме арендатора. Сегодня, если первоначальные владельцы или их наследники находятся за границей, они имеют право вернуть дом. Если они намереваются продавать дом, они должны предоставить нынешнему арендатору приоритет, чтобы купить его по справедливой цене.

Я возвращаю документы, которые мистер Узан передал мне в начале нашего интервью. Как и в подавляющем большинстве случаев, владельцы планируют продать эту недвижимость. «В целом, люди не заинтересованы в возвращении к своим корням, особенно там, где есть горькие воспоминания», – говорит он мне. «Но в том, чтобы вернуть эту собственность ее законным владельцам, даже спустя столько времени, есть настоящее достоинство».

thejc.com