Всего за несколько недель самый продаваемый писатель-еврей правого толка Эрик Земмур удвоил число своих избирателей на президентских выборах во Франции в следующем году, достигнув поразительных 17%, сообщает «Tablet».

Он опережает всех других кандидатов от правого крыла, в том числе Марин Ле Пен, которая уступила половину своей поддержки Земмуру — теперь он занимает второе место после действующего президента Эмманюэля Макрона. И все это несмотря на то, что Земмур не возглавляет и не принадлежит к политической партии, и даже официально не объявил о том, что выставляет свою кандидатуру. И все же за полгода до выборов, похоже, единственной темой публичных споров является: баллотируется ли он? Правые и крайне правые партии Франции «оглядываются», и даже Макрон проявляет озабоченность, критикуя Земмура на публичных форумах. Земмур в некотором роде является французским Дональдом Трампом или Жаиром Болсонару, сторонним наблюдателем, который утверждает, что говорит то, что думают все остальные.

Он хочет запретить иммиграцию; он утверждает, что мусульмане «колонизировали» целый ряд французских городов; он считает, что Франция находится в состоянии гражданской войны со своим мусульманским населением. Ислам для Земмура по своей природе является религией террора. Но, говоря об этом вслух, Земмур сохраняет важные отличия от династии Ле Пенов: он давно позиционирует себя как правый мыслитель, создавая бестселлеры, которые в классическом ультраправом ключе исследуют историю Франции и представляют Францию, как переживающую упадок, вырождение и даже национальное самоубийство в результате левой идеологии и наличия больших иммигрантских общин. Он твердо верит в «Великую замену», согласно которой на смену «французской Франции» приходит новое, мусульманское французское население, исповедующее ислам, который, по его мнению, несовместим с «французскими ценностями». Французский универсализм для Земмура — это продукт христианского универсализма; и именно католицизм является основополагающей доктриной французской нации. Несмотря на такой акцент на христианстве, Земмур сам является евреем алжирского берберского происхождения, сыном соблюдающих евреев, бежавших из Алжира в 1958 году во время войны за независимость этой страны.

Почему невероятный рост популярности Земмура уже стал казаться неизбежным? Объяснение можно найти в роли французских СМИ в политической жизни страны, в собственных идеях Земмура и во взаимодействии всего этого с его личной историей. Еврейство Эрика Земмура — это оружие, которым он сбивает с толку. Хотя он не скрывает своего происхождения, это не то, что он выдвигает на первый план. Он определил свое видение еврейства как то, что было выражено в 1789 году в речи графа Клермон-Тонерра о религиозных меньшинствах («Ничего для евреев как нации, все для евреев как отдельных лиц») и Наполеоном: «Отныне вы должны считать Париж своим Иерусалимом». И все же еврейство Земмура всегда в его распоряжении, что дает ему право делать заявления, которые нееврей не мог бы сделать.

В своем бестселлере 2014 года «Le Suicide français» («Самоубийство Франции») Земмур утверждал, что правительство Виши (1940-1944) на самом деле защищало французских евреев. Историки убедительно продемонстрировали, что это было просто ложью. То, что это никак не повлияло на его мнение, стало совершенно ясно, когда он повторил это заявление совсем недавно, в сентябре 2020 года. Это не закончилось на Виши. Земмур также посетовал на то, что во французских школах уделяется большое внимание Холокосту, утверждая, что это не было «центральным» событием войны. То, что такой комментарий был бы запрещен нееврею, доказывает судьба Жана-Мари Ле Пена, который в 1987 году назвал Холокост «деталью» войны. Ле Пен (и, соответственно, его партия) был осужден как антисемит, ярлык, от которого он никогда не смог избавиться. И который сыграл немаловажную роль в его замене на посту лидера партии его дочерью Марин, что привело к более позднему ребрендингу Национального фронта в Национальное объединение. Но Земмур идет дальше, чем Ле Пен-старший.

Он выступает против увековечения памяти об убийстве евреев во время Второй мировой войны и против законов, защищающих память о Холокосте. Он отвергает законность извинений за роль Франции в массовых убийствах евреев, утверждая, что это было частью попытки заставить французов почувствовать себя виноватыми в преступлениях, совершенных только немцами. В своей последней книге, которую купили 200000 человек еще до того, как она была опубликована, Земмур сослался на работу неких «антропологов», когда назвал четырех евреев, убитых террористом в еврейской школе в Тулузе в 2012 году, «прежде всего иностранцами», потому что их кости были похоронены не на французской земле, а в Израиле. (По мнению «антропологов» Земмура, национальность определяется местом последнего упокоения останков.)

Даже капитан Дрейфус не избежал презрения Земмура, поскольку он настаивает на том, что у французского генерального штаба были все основания подозревать его в шпионаже, поскольку он был «немцем». Альфред Дрейфус на самом деле был эльзасцем, и его семья переехала во Францию ​​после того, как Германия завоевала Эльзас во франко-прусской войне. Неудивительно, что монархическая и антисемитская организация «L’Action Française», которая выдвинула обвинение против Дрейфуса в 1890-х годах, опубликовала видеоролик Земмура на своем канале в «YouTube».

Легко осудить заявления Земмура как антисемитские, и есть некоторые евреи, такие как политический деятель Жак Аттали, которым удобно определять его как «еврея-антисемита». Но подстрекательские замечания Земмура не являются продуктом ненависти к евреям; они являются лишь одним из проявлений того, что действительно лежит в основе его идеологии, которая также включает ненависть к мусульманам и иммигрантам. Для Земмура есть только одна Франция и одна французская история, история вечного величия и славы. Таким образом, он презирает любую форму этнического партикуляризма и любые претензии на статус жертвы. Он ненавидит партикуляризм, потому что он отрицает единство Франции; он ненавидит притязания на статус жертвы, потому что они ставят под сомнение безошибочную природу Франции, мифической Франции, которую он хочет восстановить — белой, христианской и свободной от несогласия с доминирующим дискурсом. Поскольку действия Франции безупречны, требования справедливости для евреев являются неявной критикой всего, что Земмур считает необходимым.

Его еврейство служит здесь средством выражения образа Франции, которая была ослаблена демографическими и геополитическими изменениями и умерла от рук критически настроенных ученых. Образа, который когда-то приводил африканцев в колониях, как и всех школьников во Франции или живущих под властью Франции, к словам о «наших предках галлах». Франция неплохо обращалась со своими евреями, потому что, в глазах Земмура, она не могла плохо обращаться со своими евреями — Франция была важнейшей, почти ангельской нацией в истории. Сказать иное — измена.

Каким бы экстремальным ни показалось это слово, именно его Земмур использовал в недавнем телеинтервью, чтобы описать взгляды знаменитого философа Бернара-Анри Леви, цитируя его книги и заявления, критикующие историю Франции и его предполагаемое общее нежелание защищать Францию. Во время той же телевизионной обличительной речи против Леви Земмур снова выразил свою ненависть к партикуляризму, прежде всего к еврейскому партикуляризму. Ссылаясь, например, на ссылку Леви на «еврейскую щедрость», Земмур отрицал, что такое могло существовать, поскольку щедрость является универсальной характеристикой.

Осуждая любые ссылки на еврейские проблемы, еврейскую историю или еврейские страдания, Земмур, возможно, не является антисемитом. Но, говоря так, он совершает нечто гораздо более коварное: он оказывает помощь и утешение антисемитам. Когда еврей Земмур отрицает что в убийстве французских евреев было что-либо особенно примечательное и очерняет их исторические притязания на справедливость, он дает «отпущение грехов» антисемитам, которые говорят то же самое, хотя и не всегда по одним и тем же причинам.

Во Франции существует традиция политических дебатов в эфире. Некоторые из самых популярных и развлекательных шоу последних нескольких десятилетий включают такие дебаты, которые Земмур использовал в своих интересах. Зарекомендовав себя за эти годы в качестве голоса ультраправых, теперь он постоянно присутствует на телевидении и радио. Во Франции также есть традиции качественной политической журналистики: газеты представляют все точки зрения, от «Le Figaro» справа, где Земмур работал десятилетиями, до коммунистической «L’Humanité». Проработав журналистом и обозревателем более трех десятилетий, он, несмотря на свой имидж аутсайдера, является неотъемлемой частью журналистской сферы и в действительности является своим человеком среди политиков. Земмур нередко появляется по два-три раза в день на радио и телевидении; благодаря «YouTube» эти выступления, которые когда-то исчезли бы в эфире, теперь сохраняются навсегда. И их видят десятки и даже сотни тысяч людей, которые пропустили исходные трансляции.

Земмур — мастер манипулирования средствами массовой информации, он знает, что сказать, чтобы привлечь как можно больше внимания. Это приводит к большему количеству приглашений к выступлениям, что приводит к большему вниманию и все большей аудитории. В своей способности контролировать собственный нарратив он является признаком продолжающейся американизации французского общества и политики. Да, Земмур проводит массовые митинги, но они имеют второстепенное значение по сравнению с его выступлениями на телевидении, которые могут собирать миллионы. Подобно Одинокому Роудсу, деревенскому обывателю, превратившемуся в демагога из фильма Элиа Казана 1957 года «Лицо в толпе», он сделал электронно-лучевую трубку (или, по крайней мере, ее современную версию) центром своей кампании. Трудно не подозревать, что недавний мини-скандал вокруг Земмура – не что иное, как очередной акт манипуляции СМИ. На обложке и на своих страницах «Paris Match» недавно напечатал фотографии Земмура на пляжном курорте с помощницей — женщиной на 35 лет моложе его, но не его женой, — в компрометирующей позе. Учитывая его известность, более чем возможно, что, подставляясь любопытной камере папарацци, Земмур точно знал, что он делал: демонстрировал свою мужественность и апеллировал к мужественности части французской публики, которая была бы предрасположена к нему в любом случае.

То, что у Земмура нет политической партии, тоже не является аномалией. Во Франции нередко кандидат предшествует партии. Политические партии часто создавались как инструмент одного политика, и в двух случаях в послевоенные годы это приводило к избранию кандидата в президенты: Шарля де Голля («Объединение французского народа», а затем и «Союз за новую республику») и Эмманюэля Макрона. («Республика на марше»). Партии, возникающие вокруг одного человека, наиболее вероятны в парламентской системе, но случай Болсонару в Бразилии доказывает, что даже в президентской системе они могут добиться успеха. И ни одна страна не может сравниться с Францией по своей восприимчивости к созданной с нуля партии, построенной вокруг одного человека. Кроме того, в политической жизни Франции всегда доминировали представители элиты, окончившие лучшие французские школы, Высшую нормальную школу и Национальную школу администрации. Никто лучше не иллюстрирует это, чем Макрон, апофеоз элитного технократа. Но появление «желтых жилетов» полностью изменило ситуацию.

Это движение, имевшее элементы правой и левой идеологии, объединено вокруг ненависти к политикам (они отказываются от присутствия каких-либо политиков на своих мероприятиях) и, прежде всего, технократов. Земмур, предполагаемый аутсайдер, который не посещал элитную школу и не занимал никаких государственных должностей, идеально подходит для того, чтобы стать голосом ненависти и негодования «Желтых жилетов», самой темной стороны «глубинной Франции». Идея Земмура одновременно простая и упрощенная. Его заявления о великой французской нации — это воспоминание о гегемонистском дискурсе 19 века о французской «цивилизационной миссии», которая послужила предлогом для французской колонизации Африки и Азии.

Он не стесняется защищать французскую колониальную систему с точки зрения ассимилированного члена ранее колонизированного народа, берберских евреев Алжира. Земмур приветствует завоевание Францией Алжира не только за расширение империи и распространение ее благ в виде дорог, школ и больниц. Он также заявил, что как бербер он восхищается французским завоеванием, освободившим берберов от арабского ига. Его ненависть к арабам — это не просто презрение к тем, кто живет в пригородах; это плод ненависти, уходящей корнями в далекую историю. Для Земмура араб всегда был врагом цивилизации. Историческую тенденция французов бросать вызов власть имущим теперь воплощает человек, который хочет повернуть время вспять. Его стремительный взлет вызывает опасения. Учитывая непопулярность Макрона и крах левых, может случиться так, что – в отличие от Артуро Уи Брехта — продвижение Земмура будет неостановимым.