Во время своего первого визита в новейший еврейский общинный центр Парижа супруги Йозеф Мадар и Юдит Розлан, местная пара, охают и ахают, как туристы, заходящие в экзотический храм, пишет журналист JTA Кнаан Липшиц.

«Он такой просторный. Огромный!» – заявил 62-летний Мадар своей жене в вестибюле недавно открытого Европейского еврейского центра. «Наконец-то. Вот как выглядит динамично развивающаяся еврейская община», — ответила Розлан. Эти настроения являются обычной реакцией французских евреев, которые посещают новый центр — попытка стоимостью 17 миллионов долларов оживить местную еврейскую общину и подтвердить ее жизнеспособность в то время, когда многие из ее собственных членов сомневаются в будущем из-за антисемитизма, эмиграции и ассимиляция.

Новое здание, которое открылось в конце 2019 года, но из-за пандемии Covid-19 начало полноценно функционировать только в последние месяцы, отчасти является ответом на эти вызовы, считает Йоэль Мергуи, президент парижского отделения еврейской общинной организации «Консистория», и главный «мотор» в превращении центра в реальность. «Ситуация ясна и ужасна», — заявил Мергуи во время выступления в 2019 году на открытии центра. «Целые территории Французской Республики потеряны, завоеваны исламистскими экстремистами. Тысячи евреев предпочли покинуть некоторые районы, некоторые города, некоторые европейские страны, опасаясь новой кровавой бойни. Никто не имеет права их судить. В этом контексте мы должны строить».

Риторика Мергуи отражает тревогу и гнев, которые испытывают многие французы, и особенно евреи, после десятилетия, отмеченного террористическими атаками исламистов, в результате которых погибли сотни людей. Президент Эмманюэль Макрон в своем выступлении в 2019 году призвал своих соотечественников помочь победить экстремистов, потому что одни власти не смогут победить исламистскую Гидру. Строя Европейский еврейский центр, Мергуи и его партнеры также заявили о себе в манере, нехарактерной для многих меньшинств в Западной Европе, где столетия преследований, Холокост и новые страхи привили инстинктивную неуверенность.

Шестиэтажное здание площадью 54000 квадратных футов с 24 прямоугольными окнами с золотыми планками по всей длине здания привлекает внимание даже в таком богатом достопримечательностями городе как Париж. «Да, это шикарно», — заявила Марьяшча Драй, знаменитый семейный терапевт, которая время от времени читает лекции в новом центре. «Но для общины это хорошо». В Париже есть пять еврейских общинных центров, или JCC. Но все они меньше и старше Европейского еврейского центра, с меньшим количеством удобств. В новом здании с видом на парижскую Иерусалимскую площадь — так муниципалитет назвал ее в 2019 году в рамках подготовки к открытию центра и несмотря на сопротивление пропалестинских организаций — есть залы для проведения бар-мицв и свадеб, просторные аудитории, тренажерный зал, кошерная кухня, кафе, офисные помещения и просторный и безопасный двор для активного отдыха. Есть ортодоксальная синагога на 600 мест.

Между волнами заболевания Covid-19 и вызванными ими ограничениями Европейский еврейский центр превратился в центр разнообразных мероприятий в городе, где общинная жизнь в основном вращалась вокруг богослужений. Другие парижские JCC включают Еврейское культурное и университетское пространство Европы, которому уже 50 лет, но «JCC как концепция во Франции — это не то, что в Америке», — заявила Драи. «Общинная жизнь во Франции происходит в синагоге и вокруг нее, что исключает неаффилированных и разделяет по направлениям иудаизма».

Хотя в нем есть ортодоксальная синагога, Европейский еврейский центр — это «по сути культурное пространство, куда каждый может прийти и почувствовать себя комфортно», — добавила Драи. «Они это делают. Публика разнообразна, и программа привлекает людей, которые никогда не ходят в синагогу». За последние годы только в Израиль уехало около 50000 французских евреев, а численность их общины сократилась примерно до 450000 человек. Тем не менее у французского еврейства остается яркая культурная жизнь. В Европейском еврейском центре каждую неделю проводится около 10 мероприятий. Здесь читают лекции знаменитости, такие как Драи и выдающийся сосудистый хирург Ариэль Толедано, недавно рассказавший там о медицине в Талмуде. Одним из французских евреев, не ходящих в синагогу, которых привлек новый центр, является Максим Чесински, 55-летний карьерный консультант, живущий на юге Парижа. В прошлом году он впервые приехал в центр на лекцию Толедано, которая, по словам Чесински, ему очень понравилась. Но у Чесински сложилось плохое первое впечатление, когда он увидел табличку с благодарностью за вклад Патрика Драйи, французско-еврейского телекоммуникационного магната, пожертвовавшего миллионы на открытие здания.

Имя Драйи, промышленника и сторонника сокращения социальных пособий, является чем-то вроде красной тряпки для многих левых французских евреев, которые часто чувствуют отчуждение по отношению к Консистории и другим организациям, представляющим правую еврейскую общину Франции. «Итак это было плохое начало», — заметил Чечински, который называет себя евреем – атеистом, который не ходит в синагогу. Чечински не знает, вернется ли он в центр, заявил он. «Связь с Драйи — это проблема для меня. И просто посмотрите на это место. В это место вложено много денег. Откуда берутся деньги и за чей счет? Но я мог бы вернуться на лекцию, которая действительно захватит меня».

Финансирование Европейского еврейского центра поступило от различных групп доноров, включая Драйи; Анн Синклер, журналистку и бывшую жену экс-главы Международного валютного фонда Доминика Стросс-Кана, а также муниципалитет Парижа, сообщил Мергуи JTA. Новый центр также нравится постоянным посетителям синагог, в том числе 50-летней Сильвии Белайш, которая поговорила с JTA в новом центре после лекции, которую она посетила там в прошлом году. По ее словам, парижские синагоги не предназначены для встречи с новыми людьми из общины. «Мужчины и женщины сидят отдельно, Мужчины и женщины сидят отдельно, люди остаются в группах, которые они знают, охрана не позволяет вам толпиться и болтать снаружи, и вы должны выйти, потому что есть еще одно мероприятие. В Европейском еврейском центре вы действительно можете пообщаться», — рассказала она.

Новый центр действительно страдает от болезней роста, например Драи и другие опрошенные рассказали, что это связано с его открытием на фоне волн Covid-19. «Немного хаотично, ведущим тяжело работать с администрацией. Это место, которое все еще ищет свой путь, свою главную тему или собственного персонажа», — заметила Драи. Тот факт, что слово «еврейский» появляется на вывесках, необычен для города, где синагоги и другие здания еврейской общины в основном — а иногда и только — можно узнать по полицейским машинам неподалеку и оборудованию для видеонаблюдения. Меры безопасности в еврейских учреждениях ужесточили с начала 2000-х, когда во время второй интифады в Израиле количество антисемитских инцидентов во Франции выросло с нескольких десятков в год до сотен. С тех пор оно не вернулось на прежний уровень. В 2012 году боевик-исламист убил трех человек в еврейской школе Тулузы. Это было первое из серии смертоносных террористических нападений исламистских террористов на евреев и неевреев во Франции, включая расстрелы в редакции сатирического журнала «Charlie Hebdo» и кошерном магазине в 2015 году. После Тулузы французские евреи впервые после Второй мировой войны начали дискуссию о том, целесообразно ли носить кипы на улице.

Синагоги во Франции стали напоминать крепости, а мероприятия и учреждения еврейской общины редко рекламировались в СМИ. Эти нападения и сотни менее кровавых инцидентов широко рассматриваются как катализатор массового увеличения эмиграции евреев. С 2014 года около 50000 из них выехали в Израиль. Каждое новое нападение усиливало сомнения в умах некоторых членов руководящей команды Европейского еврейского центра. «У меня были сомнения. Я обдумывал это в своей голове. Каждый раз. Всегда», — заявил Мергуи в своей речи во время открытия центра в 2019 году, на котором присутствовал президент Эмманюэль Макрон. Мергуи продолжил: «Находимся ли мы накануне нового исхода или запоздалого возвращения утраченных территорий Французской республики? Я задавал себе этот вопрос с тех пор, как вступил в должность, и задаю его до сих пор». Но, добавил Мергуи, «никто, кроме нас, не может решить нашу судьбу».

Пока французское государство настроено защищать безопасность и свободу евреев на своей территории, «мы обязаны продолжать представлять еврейскую жизнь во Франции», — заметил Мергуи. Новый центр «значителен на символическом уровне для еврейской общины Франции даже как памятник, даже если бы он был абсолютно пуст», — заявил JTA Мадар, впервые посетивший центр со своей женой в апреле. «Тот факт, что здесь шумно, является истинным свидетельством силы общины».

Расположение — в самом сердце 17-го округа Парижа и недалеко от населенного евреями пригорода Нейи-сюр-Сен — также важно. В недавней тенденции, известной во Франции как «внутренняя алия», еврейские семьи переезжают в более богатые районы, такие как 17-й и 18-й округа, из более бедных районов, где поселились многие из их предков после прибытия во Францию ​​​​из Северной Африки, начиная с 1950-х годов. Эта тенденция привела к тому, что учреждения, которые были построены в таких районах специально для североафриканских евреев, такие как Еврейское культурное и университетское пространство Европы 10-го округа, остались в более бедных районах с относительно небольшим количеством евреев.

Эта восходящая мобильность отражает успешную интеграцию десятков тысяч североафриканских евреев во французское общество. Но это также признак того, что многим становится все труднее жить в заселенных мусульманами районах, таких как Ла-Курнёв, иммигрантский пригород, где еврейское население сократилось с тысяч до нескольких сотен. Новое здание, по-видимому, бросает вызов двум тенденциям: страху перед антисемитизмом, вызванному антиизраильскими и исламистскими настроениями, и недовольству ультраправыми, которые использовали ксенофобию, чтобы добиться беспрецедентного успеха на президентских выборах в прошлом месяце. «Французские евреи с ужасом наблюдают за ростом джихадистского терроризма и ультраправых, которые на президентских выборах в прошлом месяце достигли новых электоральных высот», — заявила Драи. «Но это не мешает им развивать свою общину, что, в свою очередь, немного облегчает их страхи».