После более чем семидесятилетней разлуки, группа переживших Холокост, выросших в бельгийских детских домах, пережила эмоциональное воссоединение в «Zoom», сообщает «The Jerusalem Post».

«Это было потрясающе», – заявила 80-летняя жительница Раананы Рони Вольф о международном мероприятии. «75 лет спустя мы можем поделиться своими историями». Свидетельства Вольф того времени и последующих лет в Англии, Южной Африке и Израиле представлены в готовящейся к выходу книге «Еврейские сироты из Бельгии во время Холокоста – свидетельства», написанной Райнером Хайнсманом, 24-летним студентом-юристом из Нидерландов. Хайнсман решил сделать перерыв в учебе, чтобы стать волонтером в «Казерне Доссин» – мемориале, музее и центре документации по Холокосту и правам человека. Центр расположен в бывшем пересыльном лагере в Мехелене на севере Бельгии, из которого около 26000 евреев и цыган были отправлены в концентрационные лагеря, в частности, в Аушвиц.

Всего в книге около 40 очень личных рассказов, в основном о выживших, которые жили в приютах в Везембике на окраине Брюсселя и Мисджешуис в Антверпене. Вольф было около двух лет, когда она оказалась в Везембике вместе со своей старшей сестрой Региной. Там ее назвали Рейзель Варман, ее отправили туда 5 сентября 1942 года из места, где скрывалась ее семья, на улице Рю де Флористес в Брюсселе. Это было за день до того, как ее родители, бабушка и дедушка, тетя и дядя были доставлены в «Казерне Доссин», откуда 8 сентября 1942 года их депортировали в Аушвиц. Все они погибли.

Это звучит ужасно, но, поскольку в то время она была совсем маленькой, Вольф говорит, что у нее нет никаких сознательных плохих воспоминаний о событии, которое изменило ее жизнь. «Я помню, что была очень счастлива в Везембике, потому что я была самой младшей, и вокруг меня все суетились», – отмечает Вольф в своем интервью в книге. «И не имеет значения, кто мать, а кто нет, если люди любят тебя». Однако она вспоминает, как пряталась во время бомбардировок, как немецкие солдаты ползли вдоль стены сада приюта, и признается в болезненных воспоминаниях всякий раз, когда она чувствует запах вареной капусты. По – видимому, это был основной продукт питания в заведении.

В жизни Вольф был ряд важных людей, некоторых из которых она помнит лучше, чем других. Ей не было и двух лет, когда ее и Регину перевели в Везембик, и, к счастью, она сразу попала под крыло женщины с добрым и заботливым характером. «Я действительно чувствовала себя там любимой. В первую очередь, директором, мадам Блюм. Я чувствовал себя ее ребенком. Куда бы она ни пошла, она таскала с собой свою маленькую двухлетнюю игрушку, а когда была занята, то приставляла ко мне одного из помощников». Интересно, что в число последних также входили сотрудники, не проявляющие видимой заинтересованности. «Там за нами ухаживало много людей, которые были бельгийцами, а не евреями, или, возможно, некоторые из них были евреями, а некоторые нет», – говорит Вольф. «Мадам Блюм была еврейкой. И в итоге там было около ста с лишним детей. И я не знала ничего лучше. Я чувствовала себя как дома со всеми этими детьми, бегающими вокруг, шумом и весельем».

По некоторым данным, дом для еврейских детей в оккупированной нацистами Бельгии выжил благодаря тайному соглашению между немцами и бельгийской королевой Елизаветой, которая много сделала для обеспечения безопасности и спасения еврейских детей во время Второй мировой войны. На самом деле Вольф чувствовала себя в приюте так комфортно, что, когда через год после окончания войны за ней приехала ее тетя, она не хотела уезжать с ней. «В 1946 году я однажды не пошла в школу, потому что из Англии приехала женщина, моя тетя Рэйчел. Я даже не знала, что это моя тетя. Помню, мадам Блюм вытащила меня из постели. Она взяла меня и сказала, давай познакомимся с этой дамой. Я встретила ее и подумала, что на этом все закончится. Здравствуйте, до свидания, и она ушла. Шесть месяцев спустя она вернулась, чтобы забрать меня, и я кричала и держалась за мадам Блюм. Я бы не отпустила мадам Блюм. Я заплакала, и вот мы уже на пароходе плывем в Англию – моя сестра, я и тетя».

Вольф вспоминает о сложных отношениях с приемной матерью и теплых отношениях с приемным отцом. К 18 годам она, наконец, осознала свое стремление сбежать из своего английского дома и приехала в Израиль, сначала, чтобы стать волонтером в кибуце, а затем вступить в ЦАХАЛ. Именно там она встретила Айвора, своего мужа, еврея из ЮАР, с которым живет уже 59 лет. «Шестьдесят лет спустя мы все еще веселимся», – усмехается она. «В жизни вы должны найти кого-то совместимого не только в том, что вы делаете, но и в вашем смехе и вашем счастье». Вольфы поженились, когда Рони было 22 года, и прожили 13 лет в Южной Африке, прежде чем совершить алию вместе со своими четырьмя детьми.

В прошлом году Вольф впервые рассказала историю своей жизни группе школьников. Изначально она не решалась раскрывать о своем прошлом, но ее вдохновила на это соседка, пережившая Холокост, которая некоторое время ходила по школам со своей собственной историей. Я чувствовала себя какой-то несущественной, – говорит Вольф, – но моя соседка сказала, что ее время закончилось и что я должна взять это на себя». Вольф говорит, что с нетерпением ждет встречи с другими молодыми людьми, чтобы рассказать о некоторых важных событиях в ее жизни, но с очень большим акцентом на положительную сторону. «Нам было так весело (со школьниками). Я сказала организаторам, что буду счастлива делать это вновь с такими же группами. Я не хочу, чтобы это было печально. Я хочу смеяться и надеяться на будущее».