В течение десятилетий Джеки Янг искал родственников, пишет журналистка «Associated Press» Дипти Хаджела.

Осиротев в младенчестве, он провел первые несколько лет своей жизни в нацистском лагере для интернированных на территории современной Чешской Республики. После Второй мировой войны его увезли в Англию, усыновили и дали новое имя. Став взрослым, он изо всех сил пытался узнать о своем происхождении и своей семье. У него были скудные сведения о его биологической матери, которая погибла в концлагере. А о его отце? Вообще ничего. Просто пустое место в свидетельстве о рождении. Ситуация изменилась ранее в этом году, когда специалисты по генеалогии смогли использовать образец ДНК, чтобы помочь найти имя отца — и некоторых родственников, о существовании которых он и не подозревал.

«Получить этот ответ на вопрос всей жизни было «удивительно», — заявил Янг, которому сейчас 80 лет, и он живет в Лондоне. Это «открыло дверь, которую, как я думал, никогда не откроют». Сейчас предпринимаются усилия, чтобы дать такую ​​возможность другим пережившим Холокост и их детям. Нью-йоркский Центр еврейской истории запустил проект «Воссоединение через ДНК», предлагая бесплатные наборы для тестирования ДНК через приложение на своем сайте. Для тех, кто использует наборы, это также дает возможность получить некоторые рекомендации по следующим шагам от специалистов по генеалогии, которые работали с Янгом. Эти специалисты по генеалогии Дженнифер Мендельсон и Адина Ньюман, занимались такой работой в течение последних нескольких лет и создали группу в «Фейсбуке» (управляющая социальной сетью компания «Meta» признана в РФ экстремистской организацией), посвященную еврейской ДНК и генетической генеалогии.

По словам Ньюман, появление технологии ДНК открыло новый мир возможностей в дополнение к архивам, которые пережившие Холокост и их потомки использовали, чтобы узнать о семейных связях, разорванных геноцидом. «Бывают времена, когда люди разлучены, и они даже не осознают, что они разлучены. Возможно, произошло изменение имени, поэтому они не знали, что нужно искать другого человека», — рассказала она. «Есть дела, которые просто невозможно решить без ДНК». По словам Мендельсон, хотя интерес к генеалогии и генеалогическим древам широко распространен, выполнение этой работы в общине, где так много семейных уз было разорвано из-за Холокоста, имеет особую остроту. Ее первая попытка на этом поприще была связана с бабушкой ее мужа, потерявшей мать в концентрационном лагере. Эти усилия привели к появлению тетушек и двоюродных сестер, о которых никто в семье ее мужа не знал. Дядя ее мужа, по ее словам, потом позвонил и сказал: «Вы знаете, я никогда не видел фотографии своей бабушки. Теперь, когда я вижу фотографии ее сестер, меня это так утешает. Я могу представить, как она выглядела». «Как объяснить, почему возник такой интерес? Это просто. У людей ничего не было. Их семьи были стерты. И теперь мы можем их вернуть», — заявила Мендельсон.

Она и Ньюман стараются подчеркнуть, что никаких гарантий нет. Проведение тестирования или поиск в архивах не гарантирует нахождения живых родственников или новой информации. Но дает шанс. Они и центр поощряют людей воспользоваться этим шансом, особенно по мере того, как проходит время и число выживших сокращается. «Это действительно последний момент, когда этим выжившим можно отдать хоть немного справедливости», — заявил президент центра Гавриэль Розенфельд. «Мы чувствуем безотлагательность этого», — заметила Ньюман. «Нет времени лучше настоящего».

Розенфельд рассказал, что центр выделил первоначальные 15000 долларов на наборы для анализа ДНК в рамках этого пилотного проекта, который охватит около 500 человек. Он заявил, что они будут стремиться к дальнейшему расширению проекта, если увидят достаточный интерес к нему. Кен Энгель думает, что интерес будет. Он возглавляет организацию в Миннесоте для детей переживших Холокост и уже рассказал ее членам о программе. «Это важное усилие, — заявил Энгель. Это может открывать и раскрывать для них замечательную информацию, о которой они никогда не знали, может заставить их чувствовать себя более укорененными или более связанными с прошлым». Янг определенно так считает. «Я всю жизнь хотел знать», — заявил он. «Если бы я не знал того, что знаю сейчас, я думаю, я бы все еще чувствовал, что моя левая рука или моя правая рука не полностью сформированы. Семья — это все, это главная опора жизни человечества».