«Хрустальная ночь» вызывает образы разрушенных витрин и сожженных синагог, пишет журналист «The Times of Israel» Мэтт Лейбович.

В отличие от этого, сборник когда-то неопубликованных свидетельств передает то, как повлиял нацистский погром на отдельных евреев, бежавших из Германии после него. Почти утраченные для истории свидетельства о «Хрустальной ночи» были собраны социологом и профессором Гарварда Эдвардом Я. Хартшорном после печально известной «Ночи разбитых витрин» 9 и 10 ноября 1938 года. В течение 1939 года Хартсхорн собрал 250 очерков очевидцев, бежавших из Германии, Австрии и Судетской области. «Этот год подходит к концу», — написала берлинский врач Герта Наторфф в своем дневнике через несколько недель после «Хрустальной ночи». «Он отнял у меня все, что делало мою жизнь счастливой и удачной. Последние несколько месяцев полностью изменили меня».

Наторфф писала о том, что ей пришлось прятать сына в чужой квартире, чтобы его не арестовали. Вскоре после «Хрустальной ночи» она стала бродить по улицам, чтобы избежать ареста. «Я просто считаю дни, пока мы не выберемся из этого ада», — написала Наторфф, повторяя чувства других выживших, представленных в сборнике. Когда к Хартшорну хлынули очерки выживших, профессор начал работу над антинацистской книгой под названием «Нацистское безумие: ноябрь 1938 года». Однако прежде, чем он смог завершить основанную на свидетельских показаниях книгу, Хартшорн был завербован в Секретную службу США, и книга так и не была написана. Двадцать один очерк, первоначально отобранный Хартшорном, был включено в книгу «Ночь разбитого стекла: рассказы очевидцев «Хрустальной ночи»», опубликованную в твердом переплете в 2012 году. Эти свидетельства были спрятаны в коробках в Гарварде более семи десятилетий. Этой осенью вышло новое издание книги в мягкой обложке. Она поделена на разделы «Хрустальная ночь», «Лагеря» и «Перед эмиграцией» с предисловием историка Холокоста Сола Фридлендера. Поскольку Хартшорн искал различные точки зрения для своего изучения национал-социализма, есть несколько свидетельств очевидцев-неевреев.

«Они предпочли быструю смерть»

Во время Хрустальной ночи около 40000 евреев в Германии, Австрии и Судетах были арестованы и заключены в концентрационные лагеря. Большинство из них были освобождены и вынуждены эмигрировать, но сотни были убиты или покончили жизнь самоубийством в Бухенвальде, Дахау или Заксенхаузене. Когда Карла Розенталя доставили в Заксенхаузен, к северу от Берлина, он и другие заключенные-евреи подверглись 48-часовому жестокому обращению со стороны охранников-эсэсовцев. «На нас напали эсэсовцы, вооруженные дубинками и плетками, — писал Розенталь, реформистский раввин из Берлина. «Под дикие крики и проклятия они безжалостно били нас по спине, по ногам, по голове и лицу». В течение двух дней мужчин подвергали избиениям и другим издевательствам. Когда они наконец остались одни в бараке, чтобы отдохнуть, один мужчина начал играть песни на своем аккордеоне, вспоминал Розенталь.

«Мы больше не верили, что здесь может существовать кто-то, кто захочет доставить нам немного радости», — писал Розенталь. «На несколько мгновений мы услышали в аду концентрационного лагеря ГОЛОС ЧЕЛОВЕЧЕСТВА!» В то время как вроде бы неуместная музыка помогла некоторым мужчинам обрести «внутреннюю силу», — писал Розенталь, другие мужчины спокойно покинули бараки и были найдены на рассвете повесившимися на электрифицированном заборе лагеря. «Они предпочли быструю смерть медленным нацистским пыткам», — писал Розенталь, награжденный за службу в немецкой армии во время Первой мировой войны.

Помимо более 90 евреев, убитых в своих домах или на улицах во время «Хрустальной ночи», сотни евреев покончили с собой той ночью и в последующие дни. Некоторые из них хотели избежать концлагерей, а другие не могли справиться с потерей любимого человека. В Нюрнберге, месте съездов нацистской партии, прокурор-еврей Рудольф Бинг услышал о многочисленных евреях, совершивших самоубийство, в том числе о людях из его круга. «Повсюду мы слышали о людях, которые в отчаянии покончили жизнь самоубийством». По словам Бинга, той ночью в Нюрнберге были арестованы 300 мужчин-евреев. Все мужчины моложе 58 лет были заключены в Дахау. «Если бы я попытался описать последствия той ночи для моего ближайшего круга знакомых, мне пришлось бы написать о них целую книгу», — писал Бинг.

В своих показаниях Бинг описал некоторые оскорбления, высказанные в адрес евреев той ночью, в том числе: «Иди утопи своего ребенка в Иордане» и «Вот тебе и месть за Париж», когда евреи обвинялись в заключении договора, положившего конец Первой мировой войне. Из еврейской больницы, как рассказал Бинг, мужчин забрали с больничных коек для перевозки в Дахау. Некоторые из них погибли в процессе перевозки; другие были забиты до смерти по дороге.

«Честь немецкого народа»

В большинстве рассказов очевидцев в книге есть примеры того, как немцы или австрийцы выражали сочувствие соседям-евреям. В некоторых из самых жестких очерков за подробным описанием «Хрустальной ночи» говорилось о реакции сочувствующих соседей-немцев. Еврей из Вены Фриц Родек описал, район за районом, «Хрустальную ночь» в Вене, где погром был особенно жестоким.

Он описал еврейские дома, разрушенные в каждом районе, и евреев, которых выбрасывали из окон. По всему городу евреев заставляли разрушать синагоги под дулом пистолета. «К концу 1938 года в Вене осталось немного евреев, которые сами не были в концентрационном лагере или у которых не было бы одного или нескольких родственников, или друзей, которые были в нем», — писал Родек, назвавший «Хрустальную ночь» «незаконным» погромом, а ее последствия «легальным» погромом. Во время «легального» погрома той зимой, писал Родек, евреев заставляли платить «искупительные взносы» и другие налоги, предназначенные для их ограбления. В отличие от периода до Хрустальной ночи, евреи теперь стремились эмигрировать из Германии как можно быстрее. Нацистский воротила Герман Геринг был назначен ответственным за их ограбление при выезде. Во второй половине своего отчета Родек описал некоторых неевреев, которые предложили сочувствие и помощь, в том числе помощь в бегстве из Германии. «Наши соседи-неевреи все были пристыжены и глубоко подавлены, и складывалось впечатление, что у них была нечистая совесть. И они боялись власти высшей справедливости, как совершенно открыто говорили некоторые люди», — писал Родек. «Эти люди спасли, насколько это было возможно, честь немецкого народа».

Некоторые выжившие во время «Хрустальной ночи» писали, что за погромом стоял министр пропаганды Йозеф Геббельс, который позже был представлен как стихийная «Ночь народного возмущения». Фактически, Гитлер и Геббельс вместе тайно спланировали погром в Мюнхене, приняв меры, чтобы скрыть причастность к нему нацистской партии.

Некоторые свидетельства более эмоциональны, чем другие. Например, адвокат Мартин Фройденхайм написал об инциденте после «Хрустальной ночи», когда его гнев достиг точки кипения. Находясь на Потсдамской площади в Берлине, Фройденхайм попытался посетить свою любимую кофейню. На двери, однако, висела табличка «Евреи нежелательны». Внезапно адвокат средних лет был охвачен «тревогой и отвращением» из-за того, что он жил в Германии. «Я был измотан, нервничал и хотел пить», — писал Фройденхайм. «Затем я заметил, что во мне нарастает отвращение и что я рискую потерять контроль над собой. И сделать что-нибудь глупое. Именно тогда я решил как можно скорее эмигрировать в Палестину».