Многие философские системы исходят из того, что духовность — нечто неосязаемое, не от мира сего, и она не имеет отношения к физическому и телесному бытию. Иудаизм смотрит на эту проблему иначе.

Смерть становится частью нашей реальности только тогда, когда человек дистанцировался от Б‑га, прегрешением нарушив Его волю.

Наша миссия в жизни — извлечь на свет этот погребенный потенциал и дать ему пространство для проявления, но уже в рамках, наложенных миром Тикун. А именно — совмещая тем самым лучшее обоих миров: силу Тоху и сконцентрированность Тикун.

Наша любовь к Б‑гу должна заключать в себе две фазы: властное томление, толкающее человека к обретению связи с Б‑гом, и готовность к возвращению и к тому, чтобы выразить волю Б‑га, превратив этот мир в Его обитель.

Человек наделен поистине бесконечным потенциалом, и все наши достижения — лишь частичная реализация этого потенциала. Иными словами, наш «общий знаменатель» куда выше «среднего уровня» — и даже выше любых достижений человека на земле.

Узы между Б‑гом и еврейским народом — больше, чем сущность, замкнутая в себе: через них распространяется энергия жизни.

Способность «разделять», как говорилось, лежит в основе любой морали. Хасидизм же делает следующий шаг, показывая, что авдола является самой сутью тварного существования, сутью того, что мы называем «реальностью».

Раздел Торы Цав сосредоточен на подробном изложении службы в Храме. Почти все действия, связанные с Храмом и уходом за ним, выполняли потомки священнического рода — коэны.