Мудрецы верили, что в один прекрасный день Иерусалимский храм будет чудесным образом восстановлен и все его законы опять вступят в силу. И это одна из причин необходимости Талмуда — он должен напоминать евреям о храмовых законах и церемониях, уходящих все дальше в прошлое

Евреям больно, но ведь и другим больно, и даже спорят народы, кому больнее. Может быть, боль допущена в мир не просто так, а чтобы разбудить человека? Ведь если вовремя не проснуться, можно умереть. Стать жертвой чудовищ, рожденных сном разума. Может, лучше вообще не спать, не дать сонному мороку власть над собой?

Мудрецы начинают обсуждать, из рога какого животного можно сделать шофар, а потом задаются вопросом, касающимся самой сути религии: хочет ли Всевышний, чтобы мы просто выполняли мицвот, или же смысл мицвот в том, чтобы мы осознанно им подчинялись? Что важнее  —  ​исполнение закона или соответствующее намерение? 

Мудрецы Талмуда вывернули библейский стих наизнанку. Безумные восстания против Рима стоили Израилю большой крови и долгого изгнания, так что взяли верх миротворцы и «присмирел наш род суровый». Столетиями евреи были унижены, но не унижали, оскорблены, но не отвечали на оскорбления, пока не возмутился дух... Когда же Израиль встал с колен и начал отвечать оскорблением на оскорбление и убийством на убийство, как бы вернувшись во времена пророчицы Деворы, он подвергся всеобщему порицанию и осуждению

Талмуд объясняет, что, пока стоял Храм, существовал специальный священнический суд, занимавшийся заслушиванием свидетелей, видевших молодую луну. Свидетельствование перед этим судом было важной заповедью — разрешалось даже нарушить субботу, чтобы отправиться в Иерусалим и дать показания. При этом свидетели новолуния могли не только нарушить субботние пределы, то есть пройти расстояние больше того, которое разрешается проходить в шабат, но и брать с собой оружие для самообороны

В одних случаях первым днем года считается первое число месяца нисана, а в других — первое тишрея, когда мы празднуем Рош а‑Шана. Но в какой же из этих дней, задаются вопросом мудрецы, Б‑г сотворил мир? Рабби Меир утверждает, что первого нисана, а рабби Элиэзер — что первого тишрея; и каждый находит подтверждение своему мнению в библейском рассказе о сотворении мира.

Одни умирали ради жизни других, другие убивали ради бессмертия Темного Лорда. Для одних символ бессмертия — змея, выползающая из черепа, для других — птица Феникс, сгорающая и восстающая из пепла. Зло кажется нам двойником добра, обезьяной добра, тенью добра, как в сказке Андерсена или в пьесе Шварца. И не крикнешь: «Тень, знай свое место!» — потому что тень своего места не знает

Действительно, Гемара заявляет, что в Рош а‑Шана выносится приговор не только еврейскому народу, но и всему миру. Однако евреев Всевышний судит в первую очередь, в соответствии с их предполагаемой избранностью: «Когда царь и община предстают перед Б‑жьим судом, царь предстает первым». Эта настойчивое утверждение превосходства евреев разительно контрастирует с их социальной ущемленностью в реальной жизни эпохи Талмуда. Мудрецы, возможно, и считали, что евреи подобны царям, но мало кто из римлян или персов согласился бы с ними

В еврейской исторической памяти Адриан остался как законченный, архетипический злодей, вроде Фараона и Амана. Адриан, поставивший своей целью искоренение иудаизма (он запретил обрезание и изучение Торы), украсил свое правление многочисленными казнями еврейских мудрецов и не только мудрецов: в результате подавления восстания Бар‑Кохбы (132–136 годы н. э.) была истреблена значительная часть еврейского населения Иудеи

Допустим, двое приобрели бочку вина в совместное владение, а разделить вино решили именно в праздник. Должны ли новые емкости с вином оставаться в пределах двух тысяч локтей от того места, где они встретили начало праздника, или же они следуют за ногами своих владельцев, причем так, что один может понести свою долю на юг, а другой — на север? А если совместная покупка была не вином, а животным и владельцы хотят забить его и поделить в праздник — каково правило в данном случае?

Поистине, Бродский жил в скучные времена, когда вопль одной‑единcтвенной души, расстающейся с телом, был слышнее, чем голос пророка, чем ропот наций! Эти времена закончились, они всегда заканчиваются. История не позволяет им надолго пересекать границы столетий, тем более тысячелетий

Я сейчас на гастролях, и у меня с собой одна из книг Ребе, «Повседневная мудрость». Я изучаю ее по утрам и ночью, после безумного дня. Нам всем необходимо находить время поразмыслить над тем, в чем заключается цель нашей жизни, наша незаменимая роль в Б‑жьем мире. Через тридцать лет после кончины Ребе мы с любовью вспоминаем время, когда он был здесь, вспоминаем его ученость, его прозорливость. Нам нужно хранить учение Ребе, применять его здесь и сейчас. Настанет время, когда все равно познают Б‑га