Впервые я переступил порог этой синагоги в 15 лет. Длинноволосый, в брючках‑дудочках и свитерке среди старцев в габардиновых костюмах, плотных сорочках и, конечно, в галстуках — я почувствовал себя янки при дворе короля Артура. Чужим среди чужих. Я робко сел на массивной скамье. Через 10 минут ко мне подошел Рубинштейн — высокий старик с копной седых волос: “Молодой чьеловьек! Ви перишли в синагогу или на танцы?! Где пиньжак?!” И довольный собой ушел.

Меня будто помоями облили. И тогда, вдруг, на мое плечо опустилась рука. Я обернулся и увидел старика с этой фотографии:

— Не слушай его! Б‑гу нужно твое сердце. Хоть под свитером!

На меня смотрел с любовью близкий человек.

И я остался.

Мои шестеро детей — это и его, реб Нутэ, внуки. Если бы не он, согревший меня после холодного душа, я бы ушел и никогда не вернулся, и их бы не было.