29 ноября умер кинорежиссер Владимир Наумов

Создатель, вместе с Александром Аловым, фильма «Бег» — первой в нашей стране и лучшей экранизации Михаила Булгакова, автор, также вместе с Аловым, пролежавшего 22 года на полке «Скверного анекдота» по Достоевскому, и «Легенды о Тиле», словно составленной из картин Брейгеля, и «Тегерана‑43» с Аленом Делоном, и еще десятка картин, Владимир Наумович Наумов не дожил неделю до своего 94‑го дня рождения. Но дотянул до 70‑летнего юбилея первого фильма, который их с Аловым прославил, — «Мир входящему». Тоже едва не запрещенного, но вместе с фильмами Хуциева, Данелии, Калика, Чухрая, Тарковского etc подарившего отечественному кинематографу ту щемящую искреннюю интонацию и новый визуальный язык, которые стали маркой постсталинской эпохи. По ним мы узнаем оттепельное кино.

В 1961 году «Мир входящему», действие которого разворачивается в последние дни войны в Германии — молодого бойца отправляют сопроводить в госпиталь беременную немку и контуженного солдата, — получил специальный приз жюри за лучшую режиссуру и Кубок Пазинетти (награда итальянских кинокритиков за лучший иностранный фильм) на Венецианском кинофестивале и прославил имя Николая Гринько, будущего любимого актера Тарковского: Гринько играл во всех первых фильмах Алова и Наумова.

Этих киношных героев оттепели и было‑то — по пальцам пересчитать: помимо упомянутых — Сергей Параджанов, Леонид Гайдай, Кира Муратова, Михаил Швейцер… Михаил Ромм — уже в ранге классика. С двумя из них — Хуциевым и Параджановым — Александр Алов и Владимир Наумов учились в одной мастерской во ВГИКе. Еще тогда они стали друзьями, а потом в течение 30 лет Алов и Наумов — единая творческая единица, просуществовавшая до 1983 года, когда Алова не стало. Тарковский, Швейцер, Гайдай снимали свои фильмы на Творческом объединении «Союз», художественными руководителями которого были Алов и Наумов. Их назначила на этот пост Екатерина Фурцева, тогдашний министр культуры, на чьем счету, при всех неоднозначных свойствах ее натуры, много достойных поступков. К Алову с Наумовым она искренне благоволила — ну и они не слишком лезли на рожон. А Михаил Ромм их однажды спас.

1951 год, в Киеве снимается «Тарас Шевченко», и режиссер — Игорь Савченко, руководитель мастерской, в которой Алов с Наумовым учились, — скоропостижно, в 44 года, умирает. А фильм одобрен Сталиным — как известно, «хозяин» высказывался по поводу каждой новой картины, а всего их тогда в год снималось не больше семи. Финальное решение о выпуске в прокат тоже давал он. Большаков, министр кинематографии, не посмел признаться «главному», что режиссер умер, и кто‑то должен был завершить съемочный процесс и удовлетворить 12 замечаний Сталина, высказанных им по поводу показанного ему материала. Одно замечание касалось сцены, которой не было, — Сталин требовал, чтобы в сценарий ввели сестру Шевченко. Пырьев с Роммом осторожно отказались, заявив на всякий случай, что дело мастера должны продолжить ученики. И назначенные на эту роль Алов с Наумовым все исполнили. Но как раз новая сцена разозлила министра — тот требовал их уволить. И тут Ромм, понимавший, что его долг — отмазать новичков, «сознался», что сцену снял он. «Михаил Ильич соврал, — признавался в одном из интервью Наумов, — потому что решалась наша судьба, и он нас спас, с его стороны это был поступок необыкновенного мужества, который я буду помнить до конца своих дней».

С этого фильма — Наумов с Аловым числятся в титрах ассистентами режиссера — они не расставались. «Мир входящему» был их четвертой самостоятельной работой, «Бег» (1970) — за билетами на него в кинотеатр «Россия», теперь «Пушкинский», очереди стояли — седьмым. Консультантом фильма, обвиненного в «белогвардейщине», выступила Елена Сергеевна Булгакова. Она настаивала, что советовалась по поводу некоторых сцен со своим мужем, и выдавала режиссерам такие рекомендации, что усомниться в участии покойного Булгакова было невозможно.

Они с Аловым все делали вместе, хотя были совсем друг на друга непохожи, и не столько по возрасту — разница была всего в четыре года, сколько по опыту: Алов был на фронте, а Наумов, самый младший на курсе, пришел во ВГИК после школы. Они спорили по поводу всего на свете, включая кино, каждый конкретный эпизод. «Один великий человек сказал: самое паршивое в искусстве — плоское совпадение с самим собой, — говорил Наумов. — Если мы c Аловым делали что‑то хорошее, то тогда, когда мы не совпадали».

Впрочем, и совпадений было много. Принадлежность к еврейству — может быть, главное. Они говорили друг о друге, называя фамилии, а не имена. И фамилии, конечно, придуманные. Александр Александрович Алов был урожденным Лапскером. А Владимир Наумович Наумов «унаследовал» фамилию от отца — кинооператора Наума Соломоновича Стража, родившегося в 1898 году в Жижморах Виленской губернии и превратившего свое имя в русифицированный псевдоним. Отец Наумова был замечательным мастером, снявшим в 1936‑м с режиссером Ефимом Дзиганом знаменитый фильм «Мы из Кронштадта», где как раз визуальный ряд определяет все.

А дед Владимира Наумова, Соломон Наумович Страж, был краснодеревщиком и скульптором: работал на польского пана, резал по дереву. Некий архитектор, пришедший однажды к пану, увидел работу Стража и спросил у него, со знанием дела: «Откуда здесь Антокольский?» Юноша ответил: «Это не Антокольский, это я». Тот не поверил. Страж разбил скульптуру и предложил гостю прийти через неделю. И тогда были готовы уже две. Работодатель, оценивший талант юного Стража, отправил его за свой счет учиться к Бурделю, и какое‑то время тот обитал в Париже. А потом началась революция, деньги кончились, молодой человек приехал в Москву, свел дружбу с Шагалом (впоследствии Шагал, у которого в Сен‑Поль‑де‑Вансе будет в гостях Наумов, подарит ему свой рисунок, а Наумов, профессионально рисовавший, Шагалу — свой). Соломон Страж стал деятельным участником большевистской пропаганды: вырезал удачный портрет Калинина, что стало для него, возможно, охранной грамотой, получил две комнаты на Большой Бронной и после смерти — место на Новодевичьем кладбище, где 2 декабря 2021 года похоронили и его внука…

Соломон Страж умер в 1934 году. Его сына Самуила — младшего из пяти сыновей (отец режиссера — старший) — расстреляли в 1937 году. Очевидно, что прежде всего ему посвятил свою картину «Десять лет без права переписки» (1990) Владимир Наумов. Снята она была уже без Алова, умершего от сердечного приступа на съемках фильма «Берег» (1983).

Эти двое действительно были единым целым. Они существовали в кинематографе только вместе, как две стороны одной медали, как Юлий Дунский и Валерий Фрид, как Эльдар Рязанов с Эмилем Брагинским. Наверное, необходимость быть в постоянном диалоге — тоже еврейская черта.

Хотя Владимир Наумов еврей только по отцу. Мама его — Агния Васильевна Бурмистрова, когда‑то актриса Камерного театра Таирова, а позже преподавательница сценической речи во ВГИКе, — была не просто русской, но внучкой православного священника. Причем дед ее участвовал в «черной сотне». Алов по этому поводу шутя говорил другу: «Было бы замечательно, если бы ты сам, один устроил дома еврейский погром».