Пред сединой вставай и уважай лицо старца, и бойся Б‑га твоего; Я Г‑сподь.

Ваикра, 19:32

Избери же жизнь, дабы жил ты и потомство твое.

Дварим, 30:19

«Мы обнаружили, как поразить евреев туда, где они наиболее уязвимы. Евреи любят жизнь, и ее мы у них отнимем. Мы победим, потому что мы любим смерть, а они любят жизнь». Так заявлял Хасан Насралла, генеральный секретарь «Хизбаллы». Оставляя в стороне это патетическое предсказание, стоит отметить, что Насралла неплохо понял евреев; мы действительно очень любим жизнь. Ивритское слово «жизнь» — «хаим» — составляет самую суть наших молитв в осенние праздники. Мы просим Всемогущего, Мелех хафец ба‑хаим, царя, жаждущего жизни, присудить нам жизнь и записать нас в сефер а‑хаим, книгу жизни. И разумеется, как узнали многие иноверцы (и, к сожалению, немало евреев) из «Скрипача на крыше», традиционный еврейский тост звучит как «лехаим», «за жизнь».

И все же перевод Тевье, привычный перевод слова «лехаим» не вполне точен. Как заметил раввин Джонатан Сакс, «хаим» на иврите существует только во множественном числе, поэтому строго говоря, «лехаим» следует переводить как «за жизни». Возможно, это означает, что жизнь приобретает истинный смысл, только когда она общая с кем‑то, когда она касается не только нас самих. Для евреев это представление наиболее полно реализуется в цепочке поколений. Мы действительно поднимаем тост «лехаим», но мы делаем это на обрезании наших сыновей и на свадьбах наших дочерей. Мы прославляем не столько собственное атомистическое существование, сколько связь прошлого и будущего.

С этой мыслью можно обратиться к статистическим данным, которые привлекли внимание СМИ и социологов, — к тенденциям, которые кажутся несвязанными, но, вполне возможно, тесно переплетены. Первая цифра касается нынешней пандемии. Пока разные страны пребывали в замешательстве, Израиль быстро заказал вакцину от Covid‑19, без колебаний сосредоточившись на пожилых людях и людях старше 60 лет. Проводя по 150 тыс. вакцинаций в день, в начале января Израиль был готов вакцинировать всех людей старшего возраста в течение нескольких недель. Это удивительный пример ответа на призыв книги Ваикра почитать старших, на библейское обязательство уважать тех, благодаря чьим жертвам существует молодое поколение.

Вторая цифра касается не самых старших, а самых младших представителей израильского общества. Пока в большинстве демократических стран Запада рождаемость падает, Израиль остается единственной страной, где детей становится все больше и больше. Этот удивительный факт недавно привлек внимание Росса Даутата, который в увлекательной книге «Общество упадка» описывает стагнацию, порожденную нашим благосостоянием и достижениями. «При всем материальном изобилии нашего общества, — отмечает он, — нам очевидно не хватает одного ресурса. И этот ресурс — дети».

Наши технологические достижения позволяют нам вести атомистическое существование, жить не столько реально, сколько виртуально, порождая общество, в котором «молодые одиночки превращаются в холостяков и разведенных средних лет, а потом в одиноких пенсионеров». Результатом становится общество, которое не обращено в будущее и сам по себе успех которого является источником стагнации.

Но есть, замечает Даутат, одно общество, которое избежало этого упадка. Израиль — «единственная страна с высоким уровнем образования, где показатели рождаемости сначала сравнялись на уровне заметно выше простого воспроизводства (а не ниже него), а затем опять возросли». По мнению Даутата, постоянная опасность, в которой существует Израиль, и есть причина его демографической силы: «Уникальная идентичность Израиля, его история и географическое положение — постоянно под угрозой, постоянно в готовности — формирует совершенно иное отношение к самопожертвованию, связанному с деторождением, чем существующее в унылой культуре других богатых обществ».

Возможно, Даутат прав в том, что касается геополитики. Но, может быть, его объяснение запрягает социологическую телегу впереди лошади. Может быть, Израиль противостоит врагам, которые поклоняются смерти, именно благодаря упорной приверженности вечности. Может быть, существует глубинная связь между преданностью обществу старикам и новорожденными. Страна, которая с почтением относится к старшим, будет стремиться сохранить общество, которое помогли создать предшественники.

Этот урок составляет сущность еврейской идентичности. Раввин Йосеф Соловейчик указывал, что «Израиль», имя, данное в Танахе избранному народу, первоначально принадлежало праотцу, которого также звали Яаков. Это не совпадение, считал он: Яаков — единственный из библейских праотцев, которого мы видим в общении не только с детьми, но и с внуками. Призывая к себе сыновей Йосефа Эфраима и Менаше, патриарх благословляет их во имя Авраама и Ицхака, создавая связь между предками и потомками. Мы все названы в честь Израиля, потому что первый Израиль стал нашей путеводной звездой, объединяющей поколения, — народ, который подражает его жизни, не может умереть.

С появлением вакцины современный Израиль повел себя по образцу своего предка Израиля. Когда израильские старики наводнили центры вакцинации, один из них, Амнон Франк, сказал израильским СМИ, что его сюда привело. «Внук, которого не обнимают, — это полвнука. Мы не обнимали их с марта». Это лаконичное замечание охватывает весь смысл слова «лехаим»: жизнь становится жизнью, только если разделить ее с кем‑то.

Эти статистические данные, исходящие из Израиля — вакцинация стариков и обилие молодых, — две тенденции, не отделимые друг от друга. Страна, где поднимают тост «лехаим», общество, которое жаждет жизни, иллюстрирует, что же такое жизнь на самом деле. Оно помогает дедушкам и бабушкам получить запись в книге жизни, чтобы они смогли еще раз обнять своих внуков.

В одном из самых знаменитых талмудических рассказов говорится, как несколько раввинов обсуждали Иерусалим, разрушенный римлянами, и оплакивали его, а рабби Акива смеялся и упорно ссылался на предсказание пророка Зхарьи: «Еще сидеть будут старики и старухи на площадях Иерусалима, каждый с посохом своим в руке его — от глубокой старости, и площади города наполнятся мальчиками и девочками, играющими на площадях его» (8:4–5). Эту историю приводят как пример глубокой веры, и это правда. Но, может быть, Акива думал еще, что в стихе пророка, где объединяются деды и внуки, содержится секрет еврейского выживания: народ, который почитает старцев и радуется новой жизни, переживет империю, прославляющую войну и смерть. В нынешнем Израиле предсказание Акивы, казавшееся невыполнимым, исполнилось, и мир узнает новое значение мантры «ам Исраэль хай» — «народ Израиля жив».

Оригинальная публикация: Israel’s Vaccine Triumph