В эти дни, более 70 лет назад, в Румбульском лесу под Ригой оборвалась жизнь 25 тысяч евреев. Сегодня столько живет в Валмиере, одном из десяти крупнейших городов Латвии. Людей, во всем покорных преступной власти, привели в лес и убили за то, что они были неправильной национальности. Это было не единственное массовое убийство тех лет, но весьма показательное. Забывать об этом — значит приближать будущее, в котором все может повториться.

Памятное место

Когда мы выходим из машин и идем к памятнику, ноги поскальзываются на мокрой глинистой лесной дороге. В голове моментально возникают образы тех страшных событий: худые, изможденные люди бредут в полосатых робах с нашитыми желтыми звездами, оскальзываясь и поддерживая друг друга, не зная, что до смерти им осталось сделать всего несколько десятков шагов. Матери успокаивают детей, а по бокам колонны беснуются собаки конвоиров.
Наваждение пропадает так же быстро, как и появляется. На дворе двадцать первый век, в лес идут не безропотные жертвы, а скорбящие по погибшим в той трагедии люди, среди которых много иностранных дипломатов, здесь же охрана мероприятия — вежливо-настороженные брюнеты и еще более вежливая муниципальная полиция.
Памятное место в Румбульском лесу находится почти сразу около въезда к комплексу Саласпилса. Пара холмов, на которые заводит лесная тропинка, имеют скромные мемориалы. Людей, пришедших почтить память погибших, относительно немного — может, чуть более 200 человек.
Толпа национально неоднородная, но среди пришедших много евреев, в том числе детей. Учащихся еврейской школы привез специальный автобус. На другом автобусе приехали все желающие из центра города, от здания еврейской общины. Пришедшие тихо переговариваются, похоже, они давно не видели друг друга.

Хуже смерти

Начинает выступление профессор истории, основатель музея “Евреи в Латвии” Маргер Вестерманис.
“Великий французский гуманист Ромен Ролан писал, что самое тяжкое, хуже смерти — это вынужденное молчание. Поэтому мы, немногие случайно выжившие, которые могут еще свидетельствовать, — должны сегодня говорить”, — заявляет он.

Маргер Вестерманис чудом выжил в рижском гетто и пользуется заслуженным авторитетом и среди евреев Латвии, и среди латвийских историков. Сейчас ему 92 года, речь его полна пауз. Когда он замолкает, подбирая слова, в гробовой тишине слышен свист ветра.
“В то страшное время в лагерях смерти евреи говорили, что смерть — это не самое ужасное, самое кошмарное это то, что у нас отбирают человеческое достоинство. Смерть под улюлюканье толпы, под издевательства — это и стало уделом наших родных. Мы, выжившие, должны помнить, как гнали наших женщин, чтобы потешаться над их стыдом и несчастьем. Мы — наследники той великой трагедии. У тех, кто ее не пережил, отняли самое важное — человеческое достоинство. Убили. Зарыли. Откопали. Сожгли. Кости перемололи. Оставили нам пепел. Этот пепел должен стучать в наши сердца, напоминать нам, что мы их наследники и должны нести свое национальное и человеческое достоинство. Если мы сохраним свое достоинство — тогда мечта этих людей исполнится. Да будет так”, — заключил Маргер Вестерманис.

Вспомните о невинных

Заместитель председателя еврейской общины Дмитрий Крупников говорит, что в Израиле в День памяти жертв Холокоста звучат сирены, и о том совпадении, что в Риге сегодня тоже будут звучать сирены. Он призывает вспомнить под рев сирен о жертвах Холокоста.

Потом выступает представитель посольства Израиля, затем школьники читают стихи на латышском, а следом за ними два раввина читают молитвы. Один из них читает широко известную поминальную молитву “Кадиш ятом”, и хотя читает он ее почти без пауз, как минимум половина собравшихся успевает вздохнуть в нужных местах “Амен”.
На этом официальная часть заканчивается и начинается возложение цветов.
Среди тех, кто пришел почтить память жертв Холокоста, — представители посольств Германии и США, Украины и Чехии, возлагающие венки от имени своих государств, депутаты Сейма и Рижской думы, а также общественные деятели.

— Не помню, когда начал ходить сюда, — признается историк Каспарс Зеллис, — наверное, уже лет десять хожу. Почему? Потому что уничтожение евреев — самая большая трагедия за Вторую мировую войну, самое большое число уничтоженных законопослушных граждан Латвии. Эти граждане ничем не хуже других, и это надо помнить. Это же на самом деле очень просто: нельзя делить жертвы на “наши” и “не наши”. Все — “наши”: латышские, русские, еврейские, немецкие. Было бы большой трагедией, если бы все это повторилось вновь. Но я думаю, что пока мы ходим сюда, пока вспоминаем невинных жертв того времени, мы тем самым бережем наше будущее от кровавого повторения. Это очень просто и очень важно.

Жертвы, палачи, праведники

Для посла Чешской Республики Мирослава Косека это не просто визит вежливости. Как он рассказал, здесь, в латвийской земле, лежат и чешские евреи. Только не в Румбуле, а в Бикерниеки. И вспомнить граждан своей страны — это не только вежливость, но и, безусловно, долг.
“В той войне мы потеряли 50-60 тысяч евреев, нашу страну та война вообще не пощадила. Сотни тысяч людей у нас погибли. Те же немцы, когда война пошла в другую сторону, вынужденно покинули свои дома. Они же тоже не все были нацистами. У нас общие границы с Германией, сейчас мы в одном Европейском союзе, и многое переосмыслено. Конечно, не все раны войны заросли, но сегодня совсем другая ситуация, чем после войны. И, конечно, для нас тоже очень важна память о Холокосте. Многие еврейские общины приезжают в Ригу специально, чтобы посмотреть на могилы наших евреев”, — рассказывает Косек.

Для пастора Лютеранской церкви Павла Левушкана визит в Румбульский лес — это не только поминовение погибших жертв Холокоста, но это и светлая память о Бруно Розенталсе — старосте и пономаре Новой церкви Святой Гертруды, где ныне служит Левушкан. Розенталс рисковал жизнью, спасая евреев, он признан Праведником мира. И память о таких людях, пошедших ради закона Божьего против государственного закона, не менее важна, чем память о жертвах преступного государства.

В холодном ноябре неофициальная часть мероприятия длится недолго. Свободные люди не обязаны мерзнуть в непогоду. Последними расходятся представители еврейской общины. Я спросил у председателя общины Аркадия Сухаренко, ощущают ли евреи поддержку Латвийского государства и негосударственных организаций?
“Вот уже второй год у памятника Свободы в день нашей скорби ставят поминальные свечи. Мы не являемся организаторами этого мероприятия и очень рады тому, что нас понимают и поддерживают. Для нас это очень важно. С государством у нас тоже взаимопонимание, хотя претензий к Латвийскому государству у нас и не было. В период гитлеровской оккупации Латвийское государство не могло защитить еврейских граждан — его просто не было, и претензии к нему предъявлять непоследовательно. Отдельные отщепенцы и негодяи, участвующие в уничтожении людей, были. Если они еще живы — их надо находить и судить. Но к Латвийскому государству у нас претензий нет”, — рассказал Сухаренко.
Он пояснил, что еврейская идеология заключается в том, что диаспоры всегда поддерживают государство — российская — Россию, латвийская — Латвию.
“Мы законопослушны, знаем язык и стремимся стать частью сообщества. Я считаю, что задача моего поколения – хранить память о том, что было, и передать ее потомкам. А кроме того, быть достаточно сильными, чтоб защитить своих стариков, что прошли через ад Холокоста”, – заключил глава еврейской общины.

Спутник