Старейший спаситель евреев в Польше рассказывает эпическую историю времен Второй мировой войны
Сегодня, в свои 100 лет, Юзеф Валажчик – старейший спаситель евреев в Польше. Ему посчастливилось выжить во Второй мировой войне.
Как партизан, специализировавшийся на контрабанде оружия в оккупированную нацистами Польшу, Валажчик предполагал, что в какой-то момент гестапо его настигнет. Он просто ожидал, что это произойдет на поле боя, а не в постели с его новой подружкой Иреной. В 1941 году Валажчик (прозванный Валаж-Чик) находился в номере в отеле «Грабовска» в Варшаве, когда услышал голоса нацистских офицеров за дверью. «Сначала, услышав их голоса, я думал, что они пришли за мной», – рассказывал Валажчик в январе. Но когда он подслушал их разговор, стало ясно, что нацисты пришли туда, чтобы искать евреев, а не членов польского сопротивления. Валажчик, который не является евреем, поначалу вздохнул с облегчением. Затем он увидел, что его девушка была «совершенно напугана». Когда гестаповцы выкрикивали приказы снаружи, Ирена сказала ему, что она еврейка — факт, который подвергал риску не только ее жизнь, но и его жизнь тоже, если их поймают вместе в одном гостиничном номере. То, что последовало за этим, было невероятной и эпической историей, наполненной романтикой и героизмом.
Усилия Валажчика по спасению Ирены и более 50 других евреев в 2002 году принесли ему звание «Праведника народов мира», присваиваемое Израилем неевреям, которые рисковали своими жизнями ради спасения евреев во время Холокоста. В «Грабовске» Валажчик быстро разработал план, как сохранить жизнь себе и Ирене. Он спрятал свою девушку за шкафом, запер за собой дверь номера, отдал свое удостоверение офицеру в коридоре и направился в общую ванную, где притворился, что его тошнит. Когда немцы, обыскивая номер за номером, добрались до двери, которую запер Валажчик, хозяин гостиницы объяснил им, что она принадлежит человеку, которого выворачивает наизнанку. Уловка спасла паре жизнь, но изменила их взаимоотношения. «Нам повезло, но я начал злиться на Ирену за то, что она не рассказала мне о своей ситуации, которая подвергла риску наши жизни», – подчеркнул Валажчик, чьи воспоминания о событиях, произошедших 80 лет назад, кажутся такими же четкими, как если бы они произошли на прошлой неделе. И все же Валажчик был влюблен в Ирену.
«Это была настоящая любовь, но так, как любят 20-летние», – сказал он. Валажчик знал, что у Ирены мало шансов на выживание без высококачественных поддельных документов, удостоверяющих личность. У нее было фальшивое удостоверение личности, но оно было низкого качества и не выдерживало даже самой простой проверки, сказал он. Мастер завода в Варшаве, прекрасно говоривший по-немецки, Валажчик мог путешествовать по Польше, используя свою работу в качестве прикрытия и распределяя оружие, наличные деньги и другие припасы для отрядов сопротивления, базировавшихся в различных частях Польши. Он решил использовать контакты в деревне Регнов, расположенной между Варшавой и Лодзью, чтобы помочь с документами для Ирены. «Я рассказал им всю правду, – сказал он, – потому что, если они решали помочь, они рисковали своими жизнями». Три дня спустя, когда Ирена жила в безопасном доме в Варшаве, который Валажчик организовал для нее, мэр Регнова согласился на просьбу Валажчика. Но тут была одна загвоздка: Валажчику пришлось бы щедро заплатить и жениться на Ирене, с которой он познакомился всего несколько недель назад, чтобы заставить эту фальшивую историю выглядеть достоверно. «Решение было легким», – вспоминал Валажчик. «Ирена была мне дорога, и ее безопасность была для меня чрезвычайно важна».
Валажчик и его новая жена переехали в квартиру в Варшаве, и какое-то время все было хорошо. Но через несколько месяцев, в октябре 1941 года, Ирену арестовали вместе с 20 другими еврейками. Они были друзьями до войны, которые собрались, чтобы скрасить свое одиночество. У всех были ложные нееврейские имена, но их встреча вызвала подозрение. И снова Валажчик приступил к действиям: используя свои подпольные контакты, он узнал, что польская полиция и немецкие офицеры, держащие женщин, падки на взятки. Было «окно» в несколько часов до увоза задержанных, и Валажчик воспользовался ими. Ему это удалось, но опять-таки был подвох: ему нужно было заплатить за освобождение 21 женщины. Цена была огромной два фунта золота, которые он должен был найти за несколько часов. «Это было нелегко», – отметил Валажчик, добавив, что он одолжил немного денег и использовал свои услуги для партизанской польской Армии Крайовой, чтобы получить остальное.
Для Ирены было организовано второе убежище, и «это был хороший дом», – подчеркнул Валажчик. На самом деле, убежище было слишком хорошим, чтобы его нельзя было использовать для спасения других жизней, сказал он. Таким образом, Валажчик и Ирена пригласили двух других женщин – подругу и няню Ирены. Все они пережили войну благодаря действиям Валажчика. Но его роман с Иреной не состоялся: Валажчик признал, что у него были отношения с другими женщинами, пока он был женат. «В этих обстоятельствах вы живете каждый день так, как будто это ваш последний день. И это имеет много последствий, в том числе и для брака», – сказал он. Валажчик и Ирена развелись после освобождения, но остались в хороших отношениях.
Валажчик пытался вести бизнес в коммунистической Польше – он пытался открыть пивоварню – он также поддерживал свою бывшую жену финансово, пока она «не встала на ноги», как он выразился. Ирена, у которой была дочь от второго брака, попросила о встрече с Валажчиком около 10 лет назад, незадолго до того, как она умерла. Они встретились почти перед самой ее смертью, потому что она хотела в последний раз поблагодарить его, сказал он. Валажчик, который заявил, что у него всю его жизнь были друзья-евреи, также узнал, что Ирена никогда не говорила своей дочери, что она еврейка. «Внуки Ирены связались со мной совсем недавно, они понятия не имели об этой истории», – отметил он.
Валажчик вновь женился в 1950 году, и у пары родился сын. Они развелись, и он снова женился, родив еще одного сына от третьей жены.
На протяжении всей войны Валажчик также проникал в еврейское гетто Варшавы, чтобы доставлять еду и лекарства своим друзьям. «Я не мог оставить их», – сказал он. «Мы (в Армии Крайовой) знали, что наша помощь была только символической. Мы также понимали, что каждый визит вполне может быть последним в нашей жизни». Наказанием за проникновение в гетто для неевреев была смерть, как правило, немедленно. Валажчик также рисковал своей жизнью, помогая по меньшей мере 30 другим евреям, наняв их на фабрику, которая считалась жизненно важной для военной промышлнности Германии. «Я, вероятно, взял на себя слишком много рисков», – сказал он. «Но я не мог устоять перед тем, чтобы помочь людям, которые действительно нуждались в помощи».
Отец Валажчика, единственного ребенка в семье, умер, когда ему было 8 лет, в результате чего его мать испытывала финансовые трудности и часто жила благодаря помощи незнакомых людей, сказал Валажчик. «Эта деталь в моей биографии, возможно, имела отношение к моему выбору», – сказал он.
В Польше самое большое число Праведников: 6992 (второе место — 5778 спасителей — у Голландии). Но там также были тысячи нацистских коллаборационистов, некоторые из которых убивали евреев из-за ненависти и жадности. После Холокоста в стране произошли многочисленные антисемитские кровавые погромы, как, например, в Кельце в 1946 году. В последние годы правое правительство Польши выдвигало на первый план действия спасителей – государственный музей посвященный им, был открыт в 2016 году. В то же время правительство подвергалось критике за то, что оно предпринимало действия, которые некоторые считают средством противодействия открытым дебатам о коллаборационизме и предательстве, имевших место в военное время в Польше. В 2018 году правительство приняло закон, запрещающий обвинять польский народ в преступлениях нацистов.
Валажчик поддерживает почитание спасателей – «не потому, что это приятно, а потому, что показывает молодым людям, что нужно делать», – сказал он. Но Валажчик, чьи страхи во время войны были связаны с предательством со стороны других поляков, также поддерживает и дискуссии об этом. «Там было много спасателей. Были и предатели», – сказал он. «Я знаю, потому что некоторые из моих друзей были убиты из-за предателей. Мы должны говорить об обеих группах одновременно, потому что существование каждой из этих групп помогает нам понять значение действий обеих групп».
