В рамках проекта «Без срока давности» Управление Федеральной службы безопасности по Республике Крым и Севастополю рассекретило показания двух женщин-евреек, единственных выживших из 7000 человек, расстрелянных в противотанковом рву у поселка Багерово под Керчью, пишет журналист Сергей Винник в «Российской газете».

16 ноября 1941 года немцы в первый раз заняли Керчь, а уже 27 ноября по всему городу были развешены объявления: «29 ноября все евреи обязаны явиться на Сенную площадь к 12.00, имея при себе трехдневный запас продуктов». Анна Хойтович с дочерью были в числе тех, кого под конвоем увели с Сенной площади в переполненную тюрьму, где часть арестованных на ночь оставляли просто во дворе под открытым небом. Хойтовичей поместили в небольшую камеру, где уже находились 18 человек. Раису Белоцерковскую арестовали 20 декабря с двумя детьми на последних днях беременности, третьего ребенка она родила уже в карцере. Под арест также попал ее 12-летний брат Израиль.

Перед отправкой на казнь во дворе тюрьмы с людей снимали одежду, выбивали прикладами и вырывали зубные коронки, отбирали украшения и ценные вещи. «Все равно вас всех в 11 часов расстреляют», – выкрикивали охранники. Но даже тогда несчастным не верилось, что все это правда и их ждет ужасный конец. К месту расстрела грузовики везли людей через весь город, мимо консервного завода, где до войны работала Анна, мимо железнодорожной станции «Керчь». Рядом с водителем сидел только один автоматчик, в кузове охраны не было, но сзади шла машина с вооруженными полицаями.

Двое подростков, в том числе брат Раисы Израиль, сумели убежать, перепрыгнув через борт, но других настигла пуля. Когда обреченные прибыли на место казни, началась сильная пурга, противотанковый ров уже почти доверху был наполнен трупами. «У меня от ужаса потемнело в глазах. Полицейские стали вытаскивать женщин и детей из машин и тащить их к краю рва. Все обреченные кричали нечеловеческим голосом, дети плакали, были раздеты и разуты, – вспоминала Раиса Белоцерковская. – Когда очередь дошла до меня, ко мне подошел полицейский Салодовников и начал срывать с меня одежду. Я осталась в рубашке, босиком, со мной было трое моих детей. Рядом была девушка, Соня Дашевская, нас погнали ко рву, и немцы стали стрелять. Соня успела сказать: «Ах, как хочется жить!» Я тоже крикнула: «Стреляйте, паразиты, скоро вам тоже будет конец». В это время раздался выстрел». «Нас всех поставили спиной к извергам, – вспоминала Анна Хойтович. – В тот момент моя дочь сказала: «Мамочка, мы все погибаем». Раздался выстрел, и я потеряла сознание». Раиса Белоцерковская очнулась около шести вечера, когда палачи уже покинули место казни. Она доползла до ближайшей деревни, там ее приютил местный житель Тимофей Оникиенко. А буквально на следующий день в Керчи высадился советский десант, она была спасена.

Анна Хойтович пришла в себя, когда полицаи добивали раненых и обирали убитых. Рядом с ней полицай вырывал у женщины коронки. Анна слышала, как он крикнул: «Еще дышит, добей в голову». «Видимо, я периодически теряла сознание, потому что не помню, как меня закапывали, – вспоминала Анна. – Очнулась я уже забросанная землей. Стряхнула ее, земли было немного. Нашла какую-то тряпку и так просидела, пока не начало светать». В рассветных сумерках Анна сумела добраться до города, соседка Любовь Цвелик обмыла ее и перевязала раны. На попутной подводе Анна добралась до Феодосии, где ее приютила Прасковья Кукуречкина. Там и дождалась прихода красноармейцев.

В противотанковом рву у поселка Багерово в ноябре-декабре 1941 года расстреляли семь тысяч керченских евреев. Позже там же оккупанты расстреляли несколько сот жителей поселка Самострой, около Камыш-Бурун, людей разных национальностей. В январе 1942 года следователи и журналисты, в числе которых были Дмитрий Бальтерманц и Евгений Халдей, задокументировали преступления нацистов. Багеровский ров стал первым в истории свидетельством Холокоста. Собранные в Багерово материалы представили на Нюрнбергском процессе.

Помимо немцев, в расстреле участвовали добровольцы из отряда керченской полиции, получившие в качестве «оплаты» вещи жертв. А ведь всего лишь месяц назад с этими людьми они ходили по одним улицам, здоровались, может быть, перебрасывались шутками. В дальнейшем они бежали из Крыма. Некоторые из них, как, например, уроженец села Мишен (Нахимово) Красногвардейского района Александр Шевченко, были схвачены в Румынии и после дачи показаний приговорены к высшей мере наказания. Других искали долгие годы.