В период с 1940 по 1944 год во Франции в Генеральный комиссариат по еврейским вопросам (CGQJ) от евреев или родственников жертв преследований поступили тысячи прошений. Этим письмам посвящен документальный фильм Les Suppliques Лорана Жоли и Жерома Приера (Laurent Joly et Jérôme Prieur). Он рассказывает о бюрократической машине режима Виши, безжалостно перемалывавшей человеческие судьбы. Ни одно прошение не получило положительного ответа.

Название Les Suppliques, которое переводится на русский как «прошения», во французском имеет и почти религиозный оттенок — «мольбы». В каждом письме — от жен, которые просят вернуть мужей, от детей, оставшихся без родителей, от соседей, возмущенных происходящим и сгорающих от стыда за опозорившую себя Францию — описаны истории разрушенных жизней мужчин, женщин и детей, всеми силами пытающихся вырваться из смертельной ловушки.

Но фильм не только о них. Он о французской администрации, о страшной бюрократической машине режима Виши, перемалывавшей человеческие судьбы. Чиновники сначала формально рассматривают просьбы о пересмотре «ошибочных арестов», а затем, с июня 1942 г., окончательно перекладывают ответственность на оккупационные власти.

К ним обращаются в последней надежде вернуть близких из лагеря, не забирать дом или магазин, в котором торговали еще бабушки и дедушки. Мать пятерых детей просит восстановить лицензию на уличную торговлю овощами, единственный способ прокормиться. Жена спрашивает, можно ли не сдавать радиоприемник, который принадлежит лично ей, а не мужу – еврею. Развозчик товаров соглашается с тем, что у него забрали велосипед, но спрашивает, можно ли ему пользоваться велосипедом начальника, иначе как же зарабатывать на жизнь. В ответе содержится запрет не только на пользование велосипедом, но и на работу курьером.

Да, мы евреи, — говорится во многих письмах, — но мы любим Францию, а политика нас не интересует. Жертвы пытаются доказать свой патриотизм. У многих за плечами военное прошлое, подвиги, награды. «Мы дети Франции», — пишут они.

Из 1200 прошений, содержащихся в Государственном архиве Франции, авторы фильма отобрали около пятидесяти. Их пишут евреи — французы в нескольких поколениях или натурализованные за несколько лет до войны, а еще апатриды. Среди них те, кто придерживается религиозных традиций, и те, кто давно о них забыл, рабочие, механики, портные, учителя, военные, ветераны Первой мировой войны, богатые и бедные, — все они пишут маршалу Петену или в Верховный комиссариат по еврейским вопросам. В комиссариате между тем готовится новое еврейское законодательство, которое придет на смену предыдущему закону от октября 1940 года и окончательно обречет еврейское население Франции.

Коллектив ткацкой фабрики направляет маршалу Петену петицию с просьбой освободить их руководителя Алоиса Стерна из концентрационного лагеря Питивье, иначе предприятие придется закрыть. «Он большой специалист своего дела», уговаривают рабочие. Алоис Стерн умер в августе 1942 года в Аушвице.

Женщина из французской католической семьи просит вернуть мужа сестры, учителя из парижского лицея Шарлемань – «с уверенностью в вашем чувстве законности заверяю вас, что он не вел ни политической деятельности, ни еврейской пропаганды». «Каждый день я смотрю на ваш портрет, господин маршал, который висит у нас дома в самом почетном месте, и вижу ваш взгляд, способный на доброту и справедливость», — пишет она.

В некоторых ответах до 1942 года как будто слышится еще человеческий голос и проскальзывает сожаление перед лицом бесчеловечных законов. Но дальше ответы становятся короче, суше, формулировки безличнее — «оккупационные власти предупредили, что больше не будут принимать прошений об освобождении интернированных».

В фильме почти нет авторских комментариев, он состоит из писем, их просто читают вслух, одно за другим. Вместе авторского голоса — изображения, кадры военной эпохи. Вот прочли письмо маленького Жака Фрайлиха, а вот хроника того же времени — маршал Петен принимает очаровательную французскую девочку. Он вручает ей письмо для французских детей, среди которых уже нет Жака Фрайлиха. Вместе с матерью он был отправлен на Зимний велодром в Париже, где собирали интернированных, а оттуда в Аушвиц. Мелькают адреса домов и квартир, где когда-то жили евреи и куда они не вернулись.

Пишут военные, ветераны, их родственники. «Кого же тогда мы можем назвать настоящими французами?» — спрашивает в пустоту жена военного, обладателя многих наград.

Виктор Файнсильберг будет арестован в феврале 1942 года, жандармы вынесут его из дома прикованным к носилкам.

Маршалу пишут дети, пытаясь найти родителей. Пишут матери, у которых забирают детей. Пишут учителя в защиту учеников. «Нам стыдно быть французами, христианами, людьми»

В защиту интернированных пишут коллеги, священники, высокие военные чины, соседи. Аббат заступается за прошедшего обращение прихожанина. Но крещение ничего не меняет, все четверо бабушек и дедушек интернированного — евреи. Вице-адмирал пишет в защиту своей сотрудницы, она на велодроме Вель-д’Ив и не вернется оттуда. Иногда за «своих» евреев просят целые города, под такими петициями длинные списки подписей — аптекарша, булочница, мэр, учителя свидетельствуют о благонадежности евреев, просят их пощадить, объясняют, что произошла какая-то ошибка, которую еще можно исправить.

Леону Кацеленбогену удалось сбежать из лагеря, он дожил до 98 лет.

Ни одно из прошений не получило положительного ответа. Жертвы, которым удалось выжить, обязаны своим спасением себе самим и тем людям, которые им помогли.

Фильм можно смотреть бесплатно до 8 ноября 2022 surfrance.tv Там же можно видеть документальный фильм «Облава Вель-д’Ив». Обе картины приурочены к 80-летию облавы Вель д’Ив, крупнейшей в истории Франции времен Второй мировой войны серии арестов и задержаний евреев.

rfi.fr/ru