Портал «Сноб» опубликовал колонку Виктора Ерофеева, посвященную представленному художником Александром Меламидом в рамках выставки «Энди Уорхол и русское искусство», которая вот-вот откроется в Санкт-Петербурге, пародийному продолжению известной серии Уорхола «10 евреев ХХ века» – «Другие 10 евреев ХХ века».

Если Уорхол рисовал портреты прославленных евреев, то Меламид создал по определению Ерофеева «портреты евреев – преступников». В результате, как отмечает автор статьи «проект – пересмешник» Меламида «находится на очень тонкой грани исторической справедливости и художественной провокации». Антигероями меламидовской композиции стали два типа людей: евреи, принимавшие участие в революции, прославившиеся своей жестокостью, кровожадностью, садизмом, и американские маньяки, и гангстеры. При этом, как подчеркивает Ерофеев если с антигероями – гангстерами «в общем-то все ясно», поскольку речь идет об индивидуальном выборе жестокой и опасной жизни, полной авантюр, то ситуация с выбором евреев – революционеров оказывается более сложной.

Там, к примеру, нет Троцкого (который не попал и в список Уорхола), зато есть по определению Ерофеева «дети Троцкого… активные чистильщики старой России». По его мнению, «их революционный дух родился в пекле погромов, которые если не поощрялись, то во всяком случае решительно не осуждались царским режимом. Они помнили, как насиловали их сестер и матерей, как убивали целые семьи. Они помнили, что христиане считали их любителями крови православных младенцев. Им было трудно селиться за чертой оседлости. Это была не жизнь, а растянутый во времени ад. Они пришли в революцию сильно мотивированными людьми, без остаточных православных традиций. Большевики поставили их на ответственные, часто самые грязные, работы».

«Пересмешник Уорхола, Меламид достигает желаемого. Его художественная провокация говорит нам о том, что существование запретных тем — это не наша безопасность, а интеллектуальная слабость, помноженная на архаические обычаи нашего населения. Эта слабость позорит нас. Респект пересмешнику, который угостил нас нашим же собственным душевным переполохом», — заключает Ерофеев.