Земля, где течет семя и мед
Материал любезно предоставлен Tablet
Фабула одного из самых популярных израильских телесериалов такова: еврейка из ортодоксальной семьи, притом обрученная, сбегает из Бруклина в Израиль, чтобы переспать со всеми солдатами, с кем только получится. По крайней мере, с этого начинается трагикомедия «Ханши».
Автор идеи и сценария сериала — Ализа Хановиц, она же сыграла заглавную роль; режиссеры — Микки Триест и Аарон Гева, продюсеры — Айелет Имберман и Мени Авирам. Внимание журналистов привлек тот факт, что отца Ханши в этом совместном израильско‑американском проекте сыграл ветеран Голливуда Генри Уинклер, буквально созданный для этой роли (Израиль в восторге: еще бы, в израильском сериале снялся сам Фонзи из «Счастливых дней» ). Маму играет тоже американка, Кэролайн Аарон, она же сыграла еврейскую маму в «Удивительной миссис Мейзел», популярнейшем сериале, завоевавшем «Эмми».
В первом эпизоде «Ханши» мы видим, как главная героиня, невинного вида девица в белоснежном платье, целует своего любовника‑солдата, сидящего на танке: сейчас он отправится воевать. Слезть с танка ей помогают другие солдаты. Каждого она торжественно награждает страстным и влажным поцелуем в губы; такое ощущение, будто хореографию этой экстравагантной сцены ставил Басби Беркли . Вскоре мы узнаем, что на самом деле это был эротический сон, приснившийся Ханши в самолете, однако едва он приземлится там, где течет молоко и мед, героиня надеется пережить нечто подобное наяву с израильскими красавцами‑солдатами.
В следующем эпизоде Ханши приземляется в Израиле, направляется в Иерусалим, без звонка и приглашения приезжает к лучшей школьной подруге — якобы хотела сделать сюрприз, заявившись на ее свадьбу, несмотря на то, что они четыре года не виделись и никак не поддерживали связь. Хоть Ханши и утверждала, что приехала помочь подруге, приготовления к свадьбе занимают ее не так сильно: с первых же дней в Израиле она заигрывает напропалую с каждым встречным‑поперечным смуглым красавчиком‑израильтянином, желательно в военной форме.
В конце концов она наскоро перепихивается в переулке с первым попавшимся солдатом, с которым познакомилась у ларька шаурмы. Это рандеву так ей понравилось, что она решает остаться в Израиле и совершить алию, к ужасу ее родителей и брошенного жениха. Она незамедлительно отправляется в Министерство внутренних дел, а когда какая‑то женщина обзывает ее мерзкой израильтянкой за то, что Ханши пролезла без очереди, та воспринимает это как комплимент. Ей кажется, что стать израильтянкой просто: чуточка хуцпы и рядок насечек на поясе (знак одержанных побед) за секс с красавчиками из ЦАХАЛа — ради этого Ханши готова на все.
«Эта бруклинская девица приехала в Израиль знакомиться с парнями и солдатами, заниматься сексом и пробовать все; из‑за секса она попадает в очень опасные ситуации, с помощью секса она ищет себя, старается понять, почему хочет остаться здесь, — сказала в интервью газете “А‑Арец” Мирит Тоови, руководительница подразделения сериалов израильской кабельной компании HOT. — Это история об иммиграции, но через секс. И для тех, кто вырос там, где секс под запретом, это очень необычная и реальная история».
Ханши обожает провоцировать. Ей нравится быть самой дерзкой и бесстрашной в группе религиозных сверстниц, и, похоже, виноватой она себя нисколько не чувствует. Этим она и отличается от подруг, которые все время живут с ощущением вины. Когда смотришь сериал, удивляешься, как беззастенчиво Ханши нарушает все общественные приличия — не только в Израиле, но, похоже, и в целом мире. Порой даже неловко за этим наблюдать, а порой неуважение к общественным приличиям становится ее суперсилой.
После бурного начала сюжет сбавляет темп: Ханши знакомится с Давидом (Томер Маклуф из «Фауды» и «Тегерана»), симпатичным смуглым парнем‑мизрахи, при этом религиозным. Она, как водится, нахально заигрывает с ним. Его влечет эксцентричная американка, но смущает ее неортодоксальный подход к соблюдению заповедей. Переломный момент наступает, когда она решает вместе с ним отправиться в гости к его другу в незаконное поселение. Одна из лучших сцен первых серий «Ханши» разворачивается на тамошнем стрельбище.
Ханши родом из другого мира: об идеологическом и политическом значении поселения она не задумывается. Давид объясняет ей, что здесь опасно, но опасность, как мы уже поняли, Ханши только возбуждает. Она любит играть с огнем и в прямом, и в переносном смысле. Она немедленно требует, чтобы приятель Давида показал ей свой пистолет — она просит об этом почти всех знакомых мужчин, а потом просит, чтобы ей дали пострелять. Дивная сцена, в которой Ханши (адреналин играет) с хохотом сжимает пистолет и стреляет, напомнила мне юную Сисси Спейсек на стрельбище в фильме Роберта Олтмена «Три женщины» (1977).
И Ханши, и Пинки (персонаж Спейсек в «Трех женщинах») с их распущенными, как у маленьких девочек, рыжими волосами и цветистыми платьями в рюшечках — воплощение старомодной невинности — напоминают иллюстрации Холли Хобби или сериал «Маленький домик в прериях». И хотя атмосфера и ситуация разнятся, в обеих сценах рыжеволосая девица приходит на стрельбище, дабы лучше узнать себя и свою сексуальность, берет в руки пистолет — такой впору самому мачистскому мачо — и стреляет, чтобы произвести впечатление на него и заявить о себе. Секс, насилие и власть в этих сценах неотделимы друг от друга: женщины стреляют из пистолета, чтобы произвести впечатление на мужчин (и как не произвести — производят), а заодно и освободиться.
Мужчины дивятся страсти Ханши к стрельбе; она с шаловливой улыбкой поясняет: «А как же, я ведь американка». И в этом, на мой взгляд, ключ к противоречивой, но симпатичной душе Ханши. Бесспорно, ее страсть к израильским солдатам коренится в сионизме, но подпитывают ее американские фантазии, не имеющие отношения к ее еврейскому воспитанию. Она приезжает в Израиль — страну, где полным‑полно солдат с оружием, — из Соединенных Штатов, где принято чуть что хвататься за пушку. И то, что ее влечет именно к солдатам‑мизрахи, также отражает очень американскую сексуальную фантазию: фетишизацию экзотики и «других».
Вообще говоря, любой ровеснице Ханши, даже если она выросла не в ортодоксальной среде, неплохо бы уметь расшифровывать неоднозначные послания. Однако Ханши выросла в среде с таким смешением культур, что порой у нее голова кругом. Помимо сионизма, религиозного благонравия, семейных ценностей, вторжения порнографии в американскую поп‑культуру и естественного возбуждения юности в голове ее путаница соперничающих друг с другом целей и шаблонных стереотипов. Эти стереотипы влияют на ее ощущение идентичности, сексуальные желания, романтические фантазии, из‑за них она зачастую попадает в неловкие ситуации, поскольку невольно выставляет себя расисткой или нарушает общественные нормы в силу полного отсутствия политкорректности, после чего поспешно, хоть и неуклюже, объясняет, почему она так поступила, или просто отделывается фирменной застенчивой улыбкой.
В отличие от большинства молодых женщин из той же среды, Ханши не подавляет свои порывы, однако зачастую ей кажется, что окружающие поступают именно так. Едва Ханши осознает, что не хочет выходить за своего жениха, как ей мерещится, будто все ее ортодоксальные подружки собираются замуж за тех, кого не любят, и по ошибке. Стоит ей что‑то почувствовать или захотеть, и она сразу же кидается исполнять свое желание — по крайней мере, в Израиле, вдалеке от родителей.
Биография создательницы сериала 32‑летней Ализы Хановиц в чем‑то похожа на жизнь Ханши. Хановиц тоже выросла в Бруклине в религиозной семье и в 2011 году совершила алию. В Израиле окончила иерусалимскую Школу кино и телевидения имени Сэма Шпигеля. Две студенческие короткометражки, «Мушки» (2016) и «Шабос кала» (2018), заслужили одобрение критиков: первую взяли в программу Берлинского кинофестиваля, вторая на Иерусалимском кинофестивале получила премию за лучший короткометражный фильм. Тематика их перекликается с последующей ее работой, «Ханши»: Хановиц весело и без сантиментов разрушает образ чистой и добродетельной американской еврейки, которая совершает алию, дабы в Святой земле стало на одного человека больше. Хановиц сыграла главную роль во всех трех фильмах, и каждая из них подошла ей как нельзя лучше — так что поневоле задаешься вопросом, насколько эти роли автобиографичны.
Хановиц признавалась в интервью, что многое действительно почерпнула из личного опыта, хотя сейчас она замужем за израильтянином и живет в Тель‑Авиве. На вопрос о религиозной идентичности она ответила, что не вполне йоца бешеела — просто предпочитает поступать так, как считает правильным, и этого ей довольно. Чем не Ханши.
Напрашивается предположение, что автор, помимо собственной жизни, черпала вдохновение в сериале «Девчонки» компании HBO: его тоже сняла молодая жительница Нью‑Йорка и сыграла в нем одну из главных ролей. И Линой Данэм, и Хановиц двигало не тщеславие — скорее, они сознавали: никто не расскажет их историю лучше них самих. Оба сериала показывают зрителям жизнь определенных типов, гм, девчонок: о чем они думают, как себя ведут, что чувствуют — и, разумеется, как относятся к сексу. Шутки в фильмах Хановиц, в том числе и в «Ханши», вполне во вкусе Джадда Апатоу : зритель смеется над промахами героинь и в конечном счете проникается к ним еще большей симпатией. Такой комедийный стиль очень подходит картине об ортодоксальной еврейской среде с ее нормами.
Чем лучше мы узнаем главную героиню, тем больше сопереживаем ей и понимаем, что путешествие, в которое она пустилась, и впрямь пошло ей на пользу. И хотя Ханши не раз преступает общественные нормы и регулярно забывает о логике и предосторожности, она борется за право свободно принимать решения, создавать собственную идентичность, следовать своим сексуальным желаниям: за свободу самовыражения. Учитывая то, откуда она родом, это не так‑то просто.
Оригинальная публикация: The Land of Milk and Horny
