Это была настоящая сенсация, достойная обложки майского «Лехаима»: обнаружено письмо 1965 года, адресованное Любавичским Ребе Александру Печерскому.

Я написал статью об уникальности этого письма.

Там все было необычно. Начиная с самого факта открытой переписки с «Зазанавесьем» и заканчивая необычной терминологией, использованной Ребе. В своей статье я высказал предположения о причинах этих «необычностей».

Введение в научный оборот и анализ неизвестных ранее архивных документов — обязательная стадия изучения истории. Неопубликованное практически не существует. Я это знал, но только теперь прочувствовал, насколько это верно.

Через час после интернет‑публикации со мной связался один из ведущих экспертов Хабада. Письмо показалось ему «немножко странным» еще до ознакомления с текстом. В нем не указаны адресат и дата. Такого не бывало в письмах Ребе. Бланк не идентичен официальному бланку Ребе. «Очень тяжело поверить, что это оригинал». Наконец, фонт иврита, использованный в бланке, тогда не существовал!

Я имею счастье дружить с одним из лучших в мире специалистов по ивритским фонтам. Барух Горкин не только подтвердил, что Hebrew Times тогда еще не существовало, но и объяснил свою уверенность: он сам его создал в 1995 году.

Остальное уже по мелочам: пятизначный почтовый код, использованный на бланке, введен в 1969 году; в адресе очень характерная «русская» ошибка — Brooklin вместо Brooklyn. Мошенник, кажется, еще и пошутил: марка на конверте выпущена в тот же день, когда письмо было якобы отправлено: 19 ноября 1965 года.

Все уже было понятно, но мы все же заказали еще и судебную экспертизу израильского почерковеда. Его вердикт был однозначен: подпись Ребе поддельная.

Теперь, ретроспективно, кажется, что фальшивка эта изготовлена весьма грубо. Так бывает почти со всеми подделками. Изготовитель надеется на восторг от обнаружения сенсационной новинки, затмевающий все сомнения. Но в данном случае надежда не оправдалась: «Лехаим» читают и блистательные специалисты, моментально разоблачившие подделку. За это им наша благодарность, ибо «нет большей радости, чем снятие сомнений».