Официальной политикой Третьего рейха было гуманное отношение к животным. 21 апреля 1933 года, сразу после прихода нацистов к власти, были приняты законы о запрете кошерного забоя скота. Евреи обвинялись в «ритуальных бойнях» и «пытках». Герман Геринг объявил по радио об окончании эпохи «невыносимых пыток и страданий животных» и заявил, что те, кто впредь вздумают относиться к «братьям нашим меньшим» как к неодушевленной собственности, будут отправлены на перевоспитание в концлагерь. В 1934 году в Берлине состоялась международная конференция на тему защиты животных. Над ораторской трибуной, в обрамлении из свастик, висел транспарант: «Только эпоха бесконечной любви сможет воздать животным за их преданность и потерянные жизни».

Нацисты вполне научно рассматривали человека как часть природы и ступень в развитии животного мира. В рамках этой картины мира в иерархии форм жизни арийцы гармонично и по праву занимают высшую ступень. Низшие расы, наоборот, находятся в антагонизме с природой: в силу своей низменной сущности издеваются над животными, проводят с ними варварские ритуалы, загрязняют окружающую среду — и вредят арийцам. Эта идея звучит у Гитлера в «Майн кампф» и у Розенберга в «Мифе ХХ столетия». Евреи и христиане как «еврейская секта» извратили и осквернили природу, которая требует очищения и искупления за «еврейские издевательства». Грань между человеком и животным была стерта, поэтому в восприятии нацистов не было противоречия между зверствами в отношении «недолюдей» и гуманным отношением к животным — наоборот, одно следовало из другого. Гитлер, как известно, был идейным вегетарианцем, вегетарианство для него последовательно вытекало из антисемитизма: евреи были врагами природы, а он был ее другом, защитником и искупителем. Поразительно видеть, что сегодня в либеральной и прогрессивной Европе, раскаявшейся в нацистском прошлом, защита животных от «еврейского варварства» снова становится предлогом для принятия антисемитских законов.

17 декабря 2020 года Верховный суд ЕС вынес решение в поддержку инициативы Бельгии о запрете на ритуальный забой животных, что открывает дорогу для дальнейших подобных запретов по всей Европе. Во Фландрии, где изначально введен этот запрет, он был представлен правоцентристской правящей партией «Новый фламандский союз». В Валлонии запрет поддержан правящей социалистической партией. «Все фламандцы могут гордиться этим историческим решением, которое открывает возможность запрета ритуального забоя животных по всей Европе», — писал в твиттере Бен Вейц, министр по правам животных Фландрии в правительстве Бельгии.

Сегодня запрет на ритуальный забой скота действует уже в нескольких странах Евросоюза — в Швеции, Финляндии, Литве, Эстонии и Люксембурге. Суд постановил, что все страны Евросоюза в дальнейшем могут ввести такой запрет по своему усмотрению, без дополнительных обсуждений и консультаций. Посол Израиля в Бельгии Эммануэль Нахсон назвал решение Верховного суда ЕС «катастрофическим»: «Это удар по еврейской жизни в Европе», — пишет JTA. Подобная реакция со стороны обычно сдержанного израильского МИДа не кажется чрезмерной. Фактически судебное решение законодательно запрещает следование религиозным предписаниям иудаизма — чего не было даже в СССР, в худшие годы религиозных гонений, — и грубо попирает свободу религии в Европе в целом.

Аргументация сторонников запрета сводится к тому, что ритуальный забой недопустимо жесток. Разумеется, защитники прав животных не отказываются от забоя животных и употребления мяса — так далеко их идеализм и любовь к природе не заходят. Они лишь настаивают, что перед забоем животное непременно должно быть «оглушено». Этим эвфемизмом описывается два принятых на скотобойнях метода «анестезии»: выстрел в голову животного специальным болтом, который, пробивая череп, проникает в мозг, отчего животное теряет сознание, либо сильный удар током, дающий тот же эффект. После такого «обезболивания» животное можно кромсать как угодно. Следование данной процедуре, по мнению новых европейских гуманистов, избавляет животных от страданий, и совесть употребляющих мясо может быть абсолютно чиста. Тогда как кошерный забой — когда специально обученный высококвалифицированный резник одним точным движением перерезает трахею, пищевод, все нервные стволы и кровеносные сосуды, в результате чего животное моментально теряет сознание и становится не чувствительно к боли, — является «жестоким издевательством», «варварством», не совместимым с современной европейской моралью, и «должно быть запрещено». То, что требования кашрута являются требованиями религии, на базовых нормах которой зиждется сама европейская гуманистическая цивилизация, законодателей не смущает.

Согласно требованиям кашрута, животное должно быть в сознании на момент забоя. Его не следует предварительно бить током или вгонять ему в голову болт: если животное «оглушено» указанными способами, забой не соответствует нормам алахи.

Верховный Суд ЕС постановил, что требование предварительного «оглушения» животных при забое никак не нарушает прав верующих, как они изложены в Хартии о фундаментальных правах Евросоюза, поскольку «запрет ограничен лишь одним аспектом специфического акта ритуального забоя, сам же акт ритуального забоя не запрещен». Запрет, по мнению суда, «позволяет достичь равновесия между важностью обеспечения благополучия животных и свободой еврейских и мусульманских верующих исповедовать свою религию».

Продолжая очевидно абсурдную логику суда, можно, например, запретить евреям молиться в синагоге и предписать им молиться в церкви — при этом сама молитва не будет запрещена, а запрет будет «ограничен лишь одним аспектом специфического акта молитвы». Рационализировать все это можно, к примеру, заботой о благоденствии верующих, которые в европейских синагогах подвергаются риску антисемитских нападений, в равновесии с чувствами граждан, считающих евреев угрозой нормальному образу жизни.

«Иудаизм не изменит алахические правила по требованию суда Европейского союза», — заявил раввин Менахем Марголин, глава Европейской еврейской ассоциации. Он отметил, что, «если бы парламент Бельгии должным образом изучил вопрос, привлекая представителей еврейской общины, были бы найдены приемлемые решения — как произошло в Нидерландах, — поскольку кошерный забой не является ни более жестоким, ни более болезненным, чем другие способы».

Раввин Пинхас Гольдшмидт, президент Конференции европейских раввинов, комментируя решение Верховного суда ЕС, заявил, что со стороны суда «определять требования шхиты, нашей религиозной практики, абсурдно».

Президент Европейского еврейского конгресса Моше Кантор назвал решение суда «трагическим», дающим евреям ясно понять: «Наши обычаи тут нежелательны <…> что в одном шаге до объявления евреев более нежелательными в Европе».

Жолт Семен, заместитель премьер‑министра Венгрии, чье консервативное правительство часто не согласно с официальной позицией Евросоюза, назвал решение Верховного суда ЕС о запрете ритуального забоя «позором, оскорблением религиозных свобод, разрушительным для безопасности еврейской общины в Европе; еще одним свидетельством совершенного коллапса нашей традиционной иудео‑христианской системы ценностей».

Интересно, что левые либералы и правые консерваторы в Европе, как правило, поразительно единодушны в отношении еврейских религиозных практик. И те и другие считают, что необходимо запретить не только ритуальный забой, но и обрезание. Либералы при этом ссылаются на права животных и права детей, которые эти «варварские практики», по их мнению, нарушают. А правые говорят, что необходимо защитить Европу от проникновения обычаев ислама и иудаизма, чуждых ее цивилизационным ценностям. При этом позиция правых считается маргинальной, а позиция либералов — мейнстримом, принятым в просвещенном обществе.

Раввин Джонатан Сакс в своем выступлении в Европарламенте в 2016 году, посвященном проблеме нового антисемитизма в Европе, обратил внимание на то, что обсуждаемое явление мутирует и видоизменяется, принимая в различных общественно‑исторических ситуациях различные формы — антисемитизма расового, антисемитизма научного или идеологического, антисемитизма экономического. По его мнению, то, с чем мы имеем дело сегодня, не расовый антисемитизм нацистской Германии и не экономический антисемитизм средневековой Европы, это ближе к «научному» антисемитизму 1870–1890‑х годов, представленному такими теоретиками, как Вильгельм Марр (который как раз ввел термин «антисемитизм» и основал «лигу антисемитов» в Германии), Эдуард Дрюмон, автор книги «Еврейская Франция», идеологический вдохновитель «дела Дрейфуса», и Карл Люгер, чьи идеи позже оказали влияние на Гитлера. Появление запроса на эту разновидность антисемитизма свидетельствует о глубоком мировоззренческом кризисе в обществе и о неспособности находить адекватные ответы на вызовы современности.

«Научный» антисемитизм — это «антисионизм» современных европейских правительств в реакции на постоянную угрозу исламистского террора и борьба «прогрессивных идеологов» с упрямым и неполиткорректным еврейским «религиозным мракобесием» за тотальный контроль над общественным сознанием, знакомая нам по советскому прошлому. Государство, некогда отделенное от церкви, само по сути стало новой церковью, с неофитской рьяностью диктующей гражданам догмы новой секулярной религии «социальной справедливости и гуманизма», беззастенчиво вмешиваясь в их личную жизнь и попирая религиозные свободы уже на законодательном и судебном уровне.

Продолжим цитировать раввина Сакса: «Антисемитизм только во вторую очередь касается евреев, в первую очередь он касается антисемитов. Это всегда симптом серьезной болезни, поразившей общество. Сегодня с болезнью необходимо бороться совместными усилиями религиозных и нерелигиозных людей, всех, кому дороги достижения европейской цивилизации». Судя по решению Верховного суда ЕС, болезнь действительно серьезна. Хочется надеяться, что европейцы найдут в себе силы ее преодолеть.