Материал любезно предоставлен Tablet

Опросы на самом деле не работают. В 10 часов вечера накануне выборов Мина Цемах, самая известная в Израиле исследовательница общественного мнения, поспешила обнародовать свой прогноз, поставив Бенни Ганца далеко впереди Биньямина Нетаньяху. Не потребовалось много времени, чтобы осознать глубину ее ошибки, да и вообще потрясающую неточность практически всех опросов, которые так влияли на дебаты, предшествующие дню выборов. Моше Фейглин, чьей партии «Зехут» предсказывали семь мест, вышел из игры; Авигдор Либерман, которого большинство предсказателей считали безнадежным, одержал крупную победу. Причина может быть как технологической, так и политической: опросы проводились преимущественно в интернете или по мобильному телефону, соответственно, лучше всего в них представлены люди, сидящие в интернете и готовые пройти онлайн‑опрос или пообщаться по телефону с незнакомым человеком о политике. Как показали результаты выборов, широкие слои населения — например, харедим или иммигранты из бывшего Советского Союза — были гораздо хуже представлены в предвыборных опросах, а поэтому их влияния на ход голосования никто не ожидал. Между тем они переизбрали Либермана и обеспечили харедным партиям 16 мест. Эта ситуация вряд ли изменится, и теперь опросы, долгое время бывшие ключевым элементом политической игры, становятся весьма сомнительным инструментом, если учитывать, что некоторые сегменты общества отвергают всепроникающий охват технологий.

Тель‑Авив на самом деле пузырь. В Рамат‑Авиве, дорогом северном районе города, где находится университет и живут представители креативного класса, которые выпускают газеты, пишут новости, издают книги, 80% голосов получил левоцентристский блок, состоящий из партий «Кахоль‑Лаван», «Мерец» и «Авода». В нескольких километрах на юго‑восток, в бедном районе Шхунат‑а‑Тиква, «Ликуд» и «Шас» получили 64%, и это гораздо лучше соответствует настроениям населения в целом по стране. То же распределение произошло почти во всех уголках Израиля. В Кейсарии, дорогом прибрежном городе, где у семьи Нетаньяху есть дом, большинство проголосовало за Ганца. А в Рош‑а‑Аин, рабочем городке, где живет Ганц, победил Нетаньяху.

Традиционные левые лейбористы на самом деле мертвы. В 1992 году, за год до того, как соглашения Осло были представлены с большой помпой, «Авода» и «Мерец», два столпа левого сионизма, получили 66 мест в кнессете, что дало им возможность реализовывать свой план мирного урегулирования. Сейчас же «Авода» и «Мерец» получили жалкие 10 мест на двоих, что гораздо меньше, чем харедные партии, завоевавшие 16 мест, и ровно столько же, сколько получили две арабские партии — «Хадаш‑Тааль» и «Раам‑Балад». Учитывая тот факт, что у партии Ганца «Кахоль‑Лаван» крайне мало существенных расхождений с «Ликудом», смысл этих результатов прост и понятен. Левые — в таком виде, в каком они существовали на протяжении поколений, — окончательно, безошибочно и бесповоротно мертвы. На протяжении десятилетий левые выезжали скорее за счет поз, чем за счет продуманной политики и так и не смогли дать внятный ответ на вопрос, мучающий большинство израильтян, а именно: что делать, когда так называемый партнер по мирным переговором — власти Палестинской автономии — беззастенчиво приветствует и оплачивает убийства невинных израильтян? Вместо решения этого вопроса левые рассуждали о политике идентичности — это любимая тема нового лидера «Мереца» Тамар Зандберг — и тратили все больше ресурсов на окучивание публики в Берлине, Лондоне и Нью‑Йорке, а не в Нетании, Петах‑Тикве или Беэр‑Шеве. Вполне вероятно, что множество неправительственных организаций, составляющих сейчас ядро левого фронта и получающих щедрое финансирование от европейских правительств и из других иностранных источников, например Фонда «Открытое общество» Джорджа Сороса, продолжат свою кампанию где угодно, только не дома, а политические партии, поддерживающие их, продолжат за это платить.

Правым не стоило идти против Нетаньяху. У Нафтали Беннета было много причин покинуть партию «Еврейский дом» и сформировать новую партию — «Новые правые», но ключевым было его желание выдвинуть альтернативу Нетаньяху, которого он не любит. Как и многие из правых американцев, выступающих против Трампа, он сделал отвращение к лидеру своей главной фишкой и провел кампанию, где проявил свое мастерство в средствах массовой информации, выпуская одно популярное видео за другим и стараясь апеллировать к современной городской молодежи, а не к религиозной публике в кипах, которая традиционно его поддерживала. Это привело к неожиданным последствиям: большинство правых израильтян предпочли прямолинейный подход преемника Беннета в «Еврейском доме» Рафи Переца и оценили его готовность принять трудные меры, такие как временное объединение с фракцией «Оцма Йеудит», несмотря на ее крайнюю правизну. Перец во всем полная противоположность Беннету: скучный, не пытающийся сойти за крутого, не желающий идти против Нетаньяху, естественного лидера правого лагеря. В результате Перец, скорее всего, станет тем, кем Беннет больше не будет: министром.

Биби на самом деле политический гений. Все, кто сомневался в политическом мастерстве Биби, могут просто взглянуть на количество мест, полученных «Ликудом» на выборах последних лет. В 2003 году, под руководством Ариэля Шарона, партия получила 38 мест. В 2006‑м, при Нетаньяху, число мест упало до 12. В 2009 году их стало 27, в 2013‑м — 31, в 2015‑м — 30. Сейчас их 35, и это число может вырасти. Это означает, что Нетаньяху успешно поддерживал свою партию как сильную политическую команду, наращивая ее влияние год от года. Лейбористы объединились с Ципи Ливни, а затем порвали с ней; Шарон ушел из «Ликуда», чтобы затеять «Кадиму»; Яир Лапид присоединился к Бенни Ганцу; арабские партии действовали заодно, а затем разошлись. И лишь Нетаньяху был рачительным хранителем не только государственной экономики и безопасности, но и устойчивости своей партии. Если другие кандидаты надеялись привлечь электорат, повернувшись к нему новой, модной стороной, Нетаньяху предлагал своим сторонникам нечто более ценное: длительные отношения. Как любые длительные отношения, они были шероховатыми и зачастую несовершенными. И все же именно они давали то эмоциональное удовлетворение и чувство уверенности, которое не мог бы дать ни один высокий и красивый незнакомец. 

Оригинальная публикация: What Americans Need to Understand About Israel’s Election Results