Материал любезно предоставлен Tablet
В каждой европейской стране, где был Холокост, — то есть практически на всем континенте, за исключением Великобритании и шести нейтральных государств, — есть мемориалы, которые стали символизировать Шоа. За пределами Восточной Европы систематическое массовое уничтожение евреев происходило, как правило, в пересылочных лагерях и местах, где были убиты или содержались под стражей множество евреев. Во Франции, например, есть два таких места: парижский велодром Vélodrome d’Hiver и пересылочный лагерь Дранси. В июле 1942 года 13 тыс. евреев в течение нескольких дней удерживали на велодроме в ужасных условиях, после чего отправили в транзитный лагерь для депортации в Аушвиц‑Биркенау. В Нидерландах такое место — Hollandsche Schouwburg и пересылочный лагерь Вестерборк. В первом десятки тысяч голландских евреев содержали, прежде чем отправить в Вестерборк, откуда их депортировали в лагеря смерти Аушвиц и Собибор. В Бельгии это пересылочный лагерь Мехелен (франц. Малин), откуда местных евреев посылали на смерть.
В Восточной Европе — там нацисты систематически проводили в жизнь «окончательное решение еврейского вопроса», вначале расстреливая, впоследствии умерщвляя людей в газовых фургонах и камерах, — самые важные мемориалы, разумеется, связаны с массовым уничтожением. Это Аушвииц в Польше, Бабий Яр (Киев) на Украине, Малый Тростенец (Минск) в Беларуси, Понары (Вильнюс) в Литве и Румбула (Рига) в Латвии. По всей Европе в таких мемориалах обычно проводятся официальные государственные памятные мероприятия, а в некоторых действуют просветительские центры.
Если оставить в стороне разный характер преступлений, совершенных в таких знаковых местах Западной и Восточной Европы, есть один вопрос, омрачающий историю бывших стран советского блока. В отличие от лагерей в Западной Европе, где история преступлений и данные о жертвах тщательно изучались и во всем мире считаются точными, лагеря в Восточной Европе часто становятся предметом ожесточенных споров и сильно разнящихся версий одних и тех же исторических событий.
Эти несоответствия — результат идеологического искажения Холокоста коммунистами — проявляются в трех очень важных темах: идентификации жертв, идентификации преступников и числа жертв. Что касается первой, я никогда не забуду, какое пережил потрясение, когда впервые посетил Аушвиц в 1978 году и увидел табличку на нескольких языках у подножия мемориала в Биркенау «в память о 4 миллионах жертв». К тому времени я писал диссертацию по Холокосту в аспирантуре Института современного еврейства при Еврейском университете , и для меня было очевидно, что цифра сильно преувеличена. На самом деле незадолго до того, как Польша стала на демократический путь, некая комиссия авторитетных историков установила, что в Аушвице было убиты примерно 1,3 млн человек, среди них 1,1 млн евреев. Удивили меня и советские монументы в таких исторических местах, как Понары, Румбула и Бабий Яр, памяти «жертв фашизма», скрывающие личности и жертв, и преступников, — хотя после установления демократии в Литве, Латвии и Украине такие надписи заменили на более точные.
К сожалению, до сих пор подобные изменения коснулись не каждого места массовых убийств в Восточной Европе, что привело к самым печальным последствиям в одном конкретном регионе. Я говорю о хорватском концлагере Ясеновац, прозванном «Аушвицем на Балканах». Ясеновац не был ни самым большим лагерем в Европе, ни местом, где было самое большое число жертв, но у него четыре характерных особенности. Одна из них: он стал средоточием трех кампаний геноцида, организованных правительством Независимого государства Хорватия (Nezavisna Država Hrvatska) против сербов, евреев и цыган. Вторая особенность: он был единственным концлагерем, созданным в нацистском марионеточном государстве с очень высоким показателем смертности. Третья характерная особенность: это был единственный концлагерь, в котором имелся отдельный лагерь для детей. А четвертая особенность в том, что о примерных численных оценках жертв до сих пор идут споры между сербами, евреями, цыганами и хорватами, при этом оценки сторонников крайних взглядов с разных сторон серьезно расходятся. В то время как некоторые сербы продолжают держаться изначальной цифры, принятой еще при коммунистах, — 700 тысяч или даже больше, — хорватские защитники усташей и крайние националисты недавно заявили, что Ясеновац в правление усташей во время Второй мировой войны на самом деле был всего лишь трудовым лагерем и лишь после войны стал лагерем смерти, где югославский коммунистический режим расправлялся со своими противниками.
Чтобы понять причину этого неутихающего спора, имеет смысл пристальнее рассмотреть историю территории Югославии во время Второй мировой войны, а также историю самого лагеря. Югославия (Королевство Югославия ) была одной из множества стран, созданных после Первой мировой войны на волне самоопределения народов, приведшей к распаду Российской и Австро‑Венгерской империй. В отличие от большинства других новых стран, Югославия не была национальным государством какого‑то одного народа, ее население состояло из нескольких этнических групп. Сербы составляли большинство, но были еще демографически значимые группы хорватов, боснийских мусульман, словенцев, македонцев, албанцев и черногорцев. Германия и Италия вторглись в Югославию в начале апреля 1941 года и быстро оккупировали всю страну, разделив ее на несколько частей, каждую из которых ждала своя судьба.
10 апреля 1941 года Германия и Италия основали Независимое государство Хорватия, куда вошли территории нынешних Хорватии, Боснии‑Герцеговины и небольшая часть Сербии (Сирмия, или Срем). Его население составляло 6,3 млн человек, почти половина из них — хорваты‑католики. Самым значительным из меньшинств (1,9 млн) были православные сербы, еще там проживало 40 тыс. евреев и 30 тыс. цыган, помимо сотен тысяч хорватов‑мусульман и не столь крупных общин немцев и венгров. Бразды правления новым государственным образованием были вверены политическому движению усташей во главе с Анте Павеличем, который стал вождем государства (поглавником) — такую роль он взял по примеру Гитлера и Муссолини, которых обожал. Усташи — хорватское ультранационалистическое, фашистское, расистское и террористическое объединение, основанное в Италии в 1929 году и ставившее своей целью создание независимого хорватского государства. Многое в идеологии усташей было основано на нацистской расовой теории, согласно которой евреи, цыгане и славяне (в их случае сербы) считались недолюдьми. Таким образом, неудивительно, что с самого начала своего правления усташи стали притеснять меньшинства и через несколько месяцев перешли к массовым убийствам сербов, евреев и цыган.
Концлагерь Ясеновац играл одну из главных ролей в массовом уничтожении этих якобы недолюдей и врагов государства. Основанный в августе 1941 года возле деревни с таким же названием у слияния рек Савы и Уны, он представлял собой комплекс из пяти отдельных территорий, раскинувшийся на территории двухсот с лишним квадратных километров по берегам этих двух рек. Лагерь был построен и управлялся Третьим отделом «Усташской службы надзора» — специальной полицией. Среди узников Ясеноваца больше всего было сербов, многих из них отправляли в этот лагерь после того, как они отказывались перейти в католичество. Среди них и было наибольшее число жертв, по самой низкой оценке не менее 60 тыс. (данные основаны на более чем 80 тыс. имен, установленных после войны). Евреи составляли вторую по численности группу жертв, по оценкам, в пределах 13–25 тыс., причем почти все они погибли до августа 1942 года, когда начались депортации хорватских евреев в Аушвиц. Цыган среди жертв столько же, сколько евреев, кроме того, в Ясеноваце были убиты несколько тысяч хорватов‑антифашистов. Из 83 145 жертв, участь которых документально подтвердили после Второй мировой войны, более половины — женщины (23 474) и сербские, еврейские и цыганские дети (20 171).
В Ясеноваце не было технических средств для массового уничтожения, и все же часто о нем говорили, особенно выжившие, как о «лагере смерти» — так обычно называли лагеря с газовыми камерами или газовыми фургонами. Это легко объясняется большим количеством убийств, происходивших в лагере, и особой жестокостью охранников‑усташей, которые придумывали изощренные пытки, чтобы усилить мучения узников. Например, в случае с мужчинами, они вырывали глазные яблоки, забивали под ногти раскаленные гвозди и стягивали цепью голову так, что череп узника трескался и глаза вылезали из орбит. С узницами лагеря они обращались еще хуже: насиловали, отрезали им груди, вспарывали животы беременным женщинам. Ко всем этим ужасам следует добавить и условия содержания узников: они систематически голодали, жили в полной антисанитарии, при этом по 11 часов в день занимались тяжелым принудительным трудом, под постоянной угрозой того, что в любой момент человека могут подвергнуть пыткам или казнить. Удастся ли выжить в таких условиях — часто зависело от физической выносливости и продолжительности наказания. Всех, кого отправляли в Ясеновац на неопределенный срок — от одного до трех лет и более, — ожидала смертная казнь.
Казнили разными способами. Одних сжигали заживо (в некоторых случаях предварительно усыпляя) в печах кирпичного завода в Ясеноваце или травили ядом в малом лагере Стара Градишка, где были газовые камеры с отравляющим веществом на основе цианида «Циклон Б». Других убивали, используя подручные средства: ножи, пилы, молотки и другие тупые инструменты. Одно из таких мест казни — «Граник», док для разгрузки товаров на реке Сава. Пресловутый Векослав Любурич (по прозвищу Макс), управлявший всеми концлагерями усташей, предложил использовать в качестве виселицы подъемный кран: тела казненных падали в реку и их уносило течением. Людям перерезали горло, вспарывали живот, привязывали к рукам и ногам грузы и сбрасывали в реку, ударив тупым предметом по затылку. Позже жертв связывали парами спина к спине и сбрасывали в Саву живьем. Другое место, известное многочисленными убийствами, — Градина. Там усташи отвели поля возле сел Градина и Уштица для массовых убийств и захоронений. Убивали ножом или ударом киянки по голове. Множество цыган в этих двух лагерях умерли от тяжелой работы, а некоторых цыган заставляли рыть могилы, таким образом они сами становились соучастниками преступлений. Более 100 массовых захоронений уже обнаружены в Градине, и 21 — в Уштице. Все эти преступления совершались под руководством Любурича и пяти комендантов лагеря: Любо Милоша, Милослава Филиповича, Ивицы Матковича, Анте Врбана и Динко Шакича.
Ближе к концу войны усташи пытались уничтожить свидетельства своих преступлений и принялись закапывать и сжигать тела жертв в Ясеноваце. Тем не менее казни продолжались — в первых числах апреля 1945 года в Ясеновац привезли группу гражданских узников из Сараево и 1500 заключенных Лепоглавской тюрьмы — и убили. 19 апреля Любурич отдал приказ солдатам уничтожить лагерь, и усташи убили еще остававшийся медицинский персонал, больных узников и квалифицированных рабочих, которых ранее щадили. Через два дня казнили оставшихся женщин: примерно 700 человек. А 22 апреля 600 мужчин (из 1073 узников) взбунтовались, но спаслись лишь 92 человека. Всех остальных убили, а лагерные постройки подожгли и уничтожили.
После Второй мировой войны о точном числе жертв Ясеноваца яростно спорят, споры эти разжигает идеологическая повестка. Проблема отчасти в том, как отметил историк Иво Голдьштейн, один из ведущих исследователей Холокоста в Хорватии и в Ясеноваце, что усташи основательно потрудились, чтобы скрыть свои преступления. Например, многих жертв приводили к месту казни, как на реке Сава, не делая записей в лагерных списках, а сохранившиеся списки усташи впоследствии уничтожили. К тому же большая часть свидетельств утрачена из‑за того, что усташи в последние месяцы существования лагеря массово эксгумировали и сжигали тела своих жертв.
Внутренняя политика Югославии также сыграла важную роль в создании послевоенного исторического нарратива о Второй мировой войне внутри страны. Основной акцент изначально делался на увековечении памяти победителей‑партизан, а не жертв среди мирного населения. Власти рассматривали нацистских и фашистских оккупантов как главных злодеев и вначале не уделяли усташам большого внимания. Пытаясь избежать этнического конфликта, они не заостряли тему национальной принадлежности усташей или четников (сербских партизан, которые вначале воевали с оккупантами, а затем вместе с ними боролись против партизан‑коммунистов Тито ). Однако сербы в послевоенной Югославии политически доминировали, поэтому, когда речь заходила о жертвах среди гражданского населения во время Второй мировой, их версия событий, вполне естественно, воспринималась как официальная история страны. Так, например, по результатам расследования преступлений усташей, предпринятого в ноябре 1945 года, число жертв Ясеноваца составило предположительно 500–600 тыс. — эти же данные повторяли израильские ученые вплоть до 1990‑х годов. В 1980‑х сербские исследователи, такие как Милан Булаич, в то время директор белградского Музея жертв геноцида, оценивали число жертв Ясеноваца примерно от 700 тыс. до 1 млн. А через десять лет Антун Милетич, директор Военного архива Белграда, утверждал, что в Ясеноваце погибли 1,1 млн человек.
К тому времени Хорватия отделилась от Югославии и стала независимой, что оказало существенное влияние на целый ряд вопросов, касающихся Ясеноваца: главный лагерь и его государственный мемориал находились на территории Хорватии, а поля смерти Донья Градина были на территории, которая вскоре станет Республикой Сербской в составе Боснии и Герцеговины. Поначалу статус мемориала низвели до статуса национального парка и сократили финансирование. Но постепенно начали проявляться, часто при поддержке католической церкви, ревизионистские взгляды. И в 1996 году президент Хорватии Франьо Туджман предложил перезахоронить усташских преступников рядом с их жертвами в Ясеноваце — инициатива эта не прошла благодаря активным протестам со стороны США, Израиля, мирового еврейства и хорватских левых. В том же году вышел английский перевод книги Туджмана «Ужасы войны: Историческая реальность и философия» . В ней он не только обвиняет евреев в том, что они преувеличивают число жертв Холокоста, вместо 1 млн называя цифру 6 млн, но также утверждает, что вплоть до 1944 года Ясеновацем управляли евреи и что на самом деле жертв там было от 30 до 40 тыс. человек. В ответ на это Израиль решил ограничить дипломатические отношения с Хорватией, и это могло стать одной из причин, почему Хорватия вскоре после того предала суду коменданта Ясеноваца Динко Шакича.
Именно из‑за суда над Шакичем, проходившего в Загребе в 1999 году, Ясеновац впервые после обретения страной независимости стал главным предметом обсуждения в Хорватии. Динко Шакич, один из шести комендантов лагеря, служил в администрации лагеря с весны 1941 года, в 1942‑м стал помощником коменданта и занимал должность главного коменданта с апреля по ноябрь 1944 года. После войны он вместе с другими усташскими преступниками бежал в Аргентину, где мы вместе с моим коллегой Сержио Виддером и местным журналистом Хорхе Камараса сумели отыскать его и разоблачить на государственном телеканале. Во время судебных заседаний он был последним оставшимся в живых комендантом концлагеря. Показания свидетелей, выживших узников лагеря стали ярким напоминанием об ужасах Ясеноваца и важным уроком истории для хорватского общества. Шакич был далек от раскаяния («Я горжусь тем, что сделал, и готов повторить… Я сожалею, что мы не сделали всего, что на нас было возложено, ведь, сделай мы это тогда, у сегодняшней Хорватии не было бы проблем. Люди бы не писали всю эту ложь»). И это помогло убедить правительство, что мемориал в Ясеноваце должен стать свидетельством об ужасах тройного геноцида, но ни один из этих факторов не смог разрешить спор о числе жертв.
Вследствие чего мнения в хорватском обществе разделились и отношение к преступлениям усташей осталось неоднозначным. Это явно отразилось на новой экспозиции, открывшейся в Мемориальном комплексе Ясеновац в 2006 году. На выставке не было ни одного орудия убийства, которыми пользовались усташи, хотя ранее на предыдущих выставках все они были представлены. Но еще показательней было полное отсутствие разъяснений относительно движения усташей, его кровавой истории и бесчеловечной идеологии. Не было ни одной фотографии комендантов Ясеноваца, которые лично несли ответственность за массовые убийства. И последнее, но не менее важное: не было никаких упоминаний о суде над Динко Шакичем, а ведь это был самый важный шаг, предпринятый независимой демократической Хорватией в борьбе против отрицания и искажения Холокоста.
Не так давно экстремисты с обеих сторон снова подняли вопрос о количестве жертв Ясеноваца. В 2016 году кинорежиссер и продюсер Яков Седлар выпустил документальный фильм «Ясеновац: истина», пересматривающий события прошлого: в нем существенно приуменьшалось число смертей во время Второй мировой войны и утверждалось, что после войны этот лагерь использовался представителями коммунистического режима для убийства политических противников. Несмотря на критику по существу фильма и доказательства подтасовки ряда сцен, Седлар удостоился наград и почестей. С другой стороны, его оппонент, израильский историк Гидеон Грайф, недавно выпустил увесистую книгу о Ясеноваце с большим количеством фотографий, где утверждается, что в лагере погибли 700 тыс. человек.
Что дает хоть какую‑то надежду на то, что спор однажды разрешится, так это недавняя научная конференция по Ясеновацу, которую организовал Уппсальский университет в Швеции. Во встрече, проходившей онлайн, приняли участие многие ведущие ученые в этой области. Они пришли к выводу, что в Ясеноваце были убиты от 90 до 130 тыс. человек. Можно только надеяться, что хотя бы ради погибших и их родственников в этом вопросе будет наконец поставлена точка и с этим согласятся как сербы, евреи, цыгане, так и хорваты. 
Оригинальная публикация: The Auschwitz of the Balkans
Об итогах проекта документирования памятников нацистским коллаборационистам
Хорватия переписывает историю своих преступлений времен Холокоста
