В книге «Семейный архив» Сары Абревая Стейн прослеживается путь членов семьи Леви, потомков печатника Саади, который жил в XIX веке, вел себя по‑бунтарски и привел в мир четырнадцать детей. Саади, патриарх семейства, умер в 1903 году. Ко времени, когда его внуки выросли, а Вторая мировая война закончилась, уже никто не владел его языком — ладино, иудео‑испанским диалектом. Его город — Салоники, еврейский порт под властью турок‑мусульман, стал греческим христианским городом Фессалоники. Евреев там больше не было.

В мае еврейская община Джерси, которая работает в небольшой переоборудованной школе в юго-западном углу скалистого острова, в течение трех недель носила уникальный «титул» единственной общины в Великобритании, где на законных основаниях проводились богослужения в шабат. Синагоги были закрыты по всей Британии с середины марта, и процесс их открытия начался только пять месяцев спустя. Но на Джерси ситуация с вирусом была настолько благополучной, что разрешено было открыть молитвенные дома.

Хасидские ребе и другие уважаемые раввинские лидеры могли бы сыграть в последние месяцы конструктивную роль в соответствии с главным принципом «пикуах нефеш» — спасением жизней. Вместо этого общины харедим объединились с христианскими организациями, чтобы отстаивать свои «религиозные свободы» — постоянно расширяющийся термин, который путает дискриминацию с правом государства на сохранение здоровья своих граждан.

Однажды Кляйн находит у своего порога еврейскую газету. Напуганный, он отправляется в редакцию газеты и холодно заявляет, что он не еврей и не желает ее получать. В полицейском управлении он узнает, что существует еще один Робер Кляйн, — и успокаивается: уж такую‑то ошибку исправить легче легкого. Но вот ведь какая неприятность: теперь он привлек к себе внимание властей. Сама попытка внести ясность затянула его в колесики государственной машины, и фильм предлагает нам проследить, как эта машина работает.

Когда Фогель сидел в нацистских лагерях — вначале в так называемом образцовом лагере Терезиенштадт, а затем в лагере смерти Аушвиц, он вместе с примерно дюжиной других играл в джазовом оркестре под названием «Гетто свингерс». Такие музыкальные коллективы существовали во многих лагерях по всей подконтрольной нацистам Европе: музыкантов принуждали выступать для эсэсовцев — по приказу начальства и под невообразимым давлением.

По мере распространения гитлерюгенда — нацистской молодежной организации — росла популярность и контрдвижения, получившего название свингюгенд. Протестуя против социального давления, единообразия и жестокости полиции, эта молодежь отделяла себя от нацистского государства, отплясывая чарльстон в подпольных барах, где звучал свинг, — музыка свободной любви, независимости и мира.

Хотя почти все руководители студий были евреи, они прекрасно знали, как силен в американской культуре антисемитизм. Если лидеров других отраслей превозносили как живое воплощение американской мечты, успешных воротил кинобизнеса обычно считали невеждами и выскочками. Их поносили как алчных капиталистов, чья популярная продукция развращает добропорядочных христиан‑американцев, особенно во время Великой депрессии, и без того усугубившей недовольство. Они знали: стоит затронуть тему нацистских злодеяний, их заклеймят как поджигателей войны, скажут, что они нарочно пытаются втянуть США в решение европейской проблемы, чтобы помочь своим единоверцам.

В дополнение к изобилию еврейского  контента на всех основных потоковых сервисах появились два новых сервиса, где все программы только еврейские и израильские: ChaiFlicks и Izzy. Прямо сейчас, если вы настроены на постоянный просмотр, который развлечет всю семью, эти сервисы недостаточны. Однако если вы настроены на неординарный, уникальный еврейский контент, который даст почувствовать себя где-то на еврейском кинофестивале или на нестандартном вечере кино, эти сервисы определенно могут помочь.

Недавно открытые ватиканские документы, о которых мы расскажем здесь впервые, позволяют по‑новому взглянуть на представления Ватикана о массовом истреблении европейских евреев и его реакции на это, а также узнать о настроениях, существовавших в Ватикане непосредственно после войны, по поводу Холокоста, еврейского народа и роли и прерогативах Римско‑католической церкви как института.

Название фильма обращает наше внимание на эксперимент, который демонстрирует мальчику один из его антисемитски настроенных хозяев‑тюремщиков: он ловит и продает певчих птиц. Этот человек окрашивает перья одной птицы в белый цвет, отпускает ее, и видно, как все остальные птицы набрасываются на нее, нападают с хичкоковской злобой, пока раскрашенная птица не падает замертво с неба: именно это происходит с такими меньшинствами, как евреи.

В реальном мире есть племя, представляющее собой поразительно точный прообраз гномов Толкина; есть только один народ, который сохранил сильнейшую связь с давным‑давно потерянной родиной, хотя на протяжении своей истории смешался с другими народами, королями, королевами, простыми людьми, и этот народ — евреи.

Хотя Тифенбрун утверждает, что его икона стиля — Ральф Лорен, но вдохновение он черпает не из других модных брендов, журналов или кино, а преимущественно в гардеробе ортодоксальных раввинов, которыми он привык восхищаться с детства, особенно на старых фотографиях. Многие аутсайдеры считают, что мода ортодоксальной общины своеобразна, но особенным стилем не отличается. Но такое мнение полностью игнорирует долгую историю раввинов‑оригиналов, вроде знаменитого Ребе, чья фотография висит на стене у Тифенбруна, — в юности, живя в Париже, он носил костюмы с беретом.