Один уважаемый человек, известный тем, что когда‑то был президентом, потом премьер‑министром, а ныне часто создает информационные поводы своими резкими выступлениями на различных платформах и в соцсетях, сообщил нечто важное. Дескать, нацизм — не из Германии, его придумали англосаксы. И в том числе британский премьер‑министр, еврей по происхождению Бенджамин Дизраэли. Он так и заявил: «...что характерно, этнический еврей»

Война еще идет. Заложники не возвращены. ХАМАС не сдался. Но Израиль, по мнению трех стран, должен… разоружиться? Прекратить военные действия в одностороннем порядке? Это не наивность, это политическая безответственность, замаскированная под морализаторство. Случайный набор слов имел бы больше смысла, чем это заявление. Это смесь неправды и противоречий. А ведь война — серьезное дело. И эти три страны должны найти в себе кого‑то, кто относится к ней всерьез

Для Европы привычнее видеть еврея либо мертвым, либо молчащим. Рафаэль нарушила оба эти клише: она выжила — и она спела. Она пела о том, что в европейских столицах предпочитают не замечать: что в Газе не только страдание, но и убийцы; что среди жертв не только палестинцы, но и израильтяне; что в доме, который сожгли, жили дети, говорившие на иврите. Юваль стала напоминанием, которое нельзя было не услышать...

Несмотря на то что сам Дебус никогда публично не каялся за свое прошлое, имя его десятилетиями использовалось в НАСА без оговорок. Его вклад в технологический прогресс был очевиден — но какой ценой? Этот моральный вопрос долго отметался в сторону, подменяясь героическим нарративом о «завоевании космоса»

Решение Пулитцеровского комитета можно сравнить с присуждением Нобелевской премии мира Ясиру Арафату — с той разницей, что Арафат, по крайней мере, участвовал в переговорах. Абу Тоа же не предлагает миру ничего, кроме обвинений и цветистой демагогии, упакованной в язык сочувствия. Комитет, призванный отмечать высокие стандарты журналистики, сам стал соучастником политической игры, в которой факты и мораль подменяются модной риторикой

Термин «арабский еврей», предполагающий, будто евреи арабских стран традиционно считали себя арабами подобно тому, как, скажем, современные американские евреи считают себя американцами, — это исторический абсурд. Наоборот: в традиционном арабском мире еврей не мог быть арабом, а араб не мог быть евреем; две эти категории взаимно исключали друг друга

Юсеф Хаддад, арабо‑израильский христианин, в 18 лет добровольно поступил на службу в Армию обороны Израиля, служил в бригаде «Голани». Во время Второй ливанской войны в 2006 году Хаддад получил серьезные ранения. Опыт пережитого побудил Хаддада посвятить себя налаживанию отношений между арабами и евреями в Израиле. В 2018 году он основал организацию «Вместе — поручиться друг за друга»

Антисемитизм сплотит разобщенное, поляризованное американское общество под эгидой некоей новой, национал‑прогрессивной партии. Правые и левые ведь могут вместе бороться с заразой сионизма, разъедающей родину и мир. Дело за харизматичным лидером. И очень удобно, чтобы он был евреем

Антиизраильская предвзятость в фильме «Газа: как выжить в зоне боевых действий» была заметна не только в выборе тем, связанных с ХАМАСом, утверждает Коллиер. Создатели фильма намеренно неправильно переводили арабские слова, чтобы создать у британского зрителя впечатление, будто палестинские террористы в Газе вовсе не одержимы расовой и религиозной ненавистью. Там, где на арабском языке использовалось слово «евреи», в субтитрах появлялось «израильтяне». Кроме того, из переводов было удалено слово «джихад»

Израилю предстоит активно продвигать свои интересы, а не ждать, пока «добрый дядя» Трамп решит все его проблемы. Для этого Израилю необходимо самому выработать реалистичные пути решения стоящих перед ним задач. Идеологической предвзятости или бюрократического рефлекса создавать проблемы, чтобы имитировать их решение, у администрации Трампа не будет. Как говорится, ничего личного, только бизнес

Художественная литература существует по принципиально иным законам, чем журналистика или наука. Здесь другие отношения между своим и чужим, другая этика. Писатель по определению вор, вуайерист, соглядатай, подслушивающий. Для него весь мир сырье — родные, друзья, кошки, собаки, закаты, восходы. И чужие тексты, разумеется. Так всегда было, так, слава богу, и останется. Другое дело, что где есть материал, там есть и сопротивление материала, и преодоление этого сопротивления

Риторика Картера о высоких идеалах мира и морали никого на Ближнем Востоке не впечатляла и не могла ввести в заблуждение. Картера видели тем, кем он был: не лидером «свободного мира», а слабым политическим оппортунистом, которым несложно манипулировать. Джимми Картер во многом является предтечей таких политиков, как Барак Обама и Камала Харрис, в том числе в отношении Израиля и Ближнего Востока