События Пурима произошли, когда евреи были в изгнании, и после того, как свершилось чудо, евреи все еще оставались в порабощении. В Мегилат Эстер рассказывается – и мудрецы объясняют это более подробно, – что с материальной точки зрения персидское владычество не было тяжелым. Евреев пригласили на царскую трапезу, Мордехай был одним из высокопоставленных людей при царском дворе, да и еврейка Эстер стала царицей. И именно в это время злодей Аман решил истребить евреев. Откуда у него взялась смелость для этого?

Стремление Ребе рассеять ненужные страхи и успокоить людей наиболее ярко проявлялось в его призывах и обращениях к жителям Израиля и мировому еврейству в трудные, напряженные моменты реальной опасности. Нередко он оказывался единственным, чей голос призывал к спокойствию в разгар всеобщей паники, когда все вокруг вопили не своим голосом и предрекали неминуемую катастрофу

Несмотря на свой оптимистический взгляд на мир как на Б‑жественный сад, Ребе никогда не закрывал глаза на то, что время от времени наш мир гораздо больше напоминает джунгли. Поэтому он неизменно настаивал, что наша реакция на трагедию, ставшую следствием сознательных человеческих поступков, должна предполагать конкретные шаги по исправлению морально‑нравственного состояния общества.

Не рассматривая Холокост с его чудовищными потерями и разрушениями в качестве основы и ключевого момента национальной идентичности, сознательно убрав его из фокуса, Ребе, разумеется, не пытался обесценить эту страшную трагедию. Его задача была в другом — принять меры, чтобы эта трагедия не стала единственной призмой, сквозь которую еврей смотрит и оценивает свое прошлое, настоящее и будущее.

Пусть каждый построит новый дом на том же самом месте, где он стоял до пожара, ибо заслуги общины превосходят заслуги отдельных евреев и могут свести в мир больше Б‑жественных благ. И пусть каждый поможет соседу, а Всевышний даст вам сил и благословит вас во всех ваших начинаниях. В Б‑жественном миропорядке катастрофа нередко прокладывает путь к новым успехам и процветанию, превосходящим все, что было прежде. Это особенно верно, если нам удается преобразовать место трагедии, ибо, согласно учению хасидизма, тьма является не самостоятельной силой, но агентом света

Молчание бывает разным. Иногда молчат, потому что нет слов. Иногда — чтобы не произнести то, что говорить нельзя. И наконец, бывает молчание, означающее близость и сопричастность. Такое молчание громче любых слов. Оно возникает из ощутимых чувств, вызванных самим фактом присутствия.

Если еврей решает, что будет уповать на Б‑га, веря, что очередной кризис закончится в его пользу, даже несмотря на то, что все свидетельствует об обратном, то в этом случае он окажется выше законов природы. А это, в свою очередь, в соответствии с принципом «вера за веру» приведет к временной отмене Б‑жественного закона.

Вспоминая своих любимых и размышляя о том, каким образом их души вернулись к Истоку, мы становимся более восприимчивыми к потребностям собственной души и начинаем задумываться о том, что нужно «наладить отношения» с Б‑гом, находясь еще здесь, в этом мире.

Стремление увековечить память родных и близких в зримом и вещественном проявлении естественно и понятно. Однако Ребе учил, что самое лучшее подтверждение памяти — не мемориалы и здания из камня, кирпича или мрамора, но добрые дела, которые принесут ощутимую пользу не только мертвым, но и живым.

Накануне Песаха 1988 года шестилетняя Мирьям Гаерман из Беркли, штат Калифорния, погибла в результате дорожно‑транспортного происшествия. После смерти дочери родители написали Ребе длинное письмо, прося объяснить, почему это произошло. Больше всего их тревожило, что скоропостижная смерть девочки могла означать, что у нее не было шанса исполнить свое жизненное предназначение.

Чем тяжелее трудности, с которыми мы сталкиваемся в жизни, тем больше внутренних сил нам дано, чтобы их преодолеть. Любые испытания, по мнению рабби Шнеерсона, являются свидетельствами внутренней силы, а не слабости.

Ребе ласково сказал: “Подойди” — и жестом показал, чтобы я приблизился. С книжной полки он достал два тома Талмуда и сказал мне на идише: “По медицинским законам твой отец очень тяжело болен; его конец уже близок. Он очень подавлен, да и ты, кажется, тоже. Тебе необходимо то, что придаст силы. Я хочу научить тебя тому, что поможет тебе держаться”.