В иудаизме «кадош» («святой, священный») означает отделенность. Освятить — значит отделить. Почему? Потому что, когда мы отделяем одно от другого, мы упорядочиваем мир. Преодолеваем хаос. Расставляем всех и вся по местам, выделяя всякой вещи и живому существу отдельное пространство. Я — это я, а не ты. Ты — это ты, а не я. Когда мы станем уважать наши различия и дистанцию между нами, мы сможем объединиться, не причиняя вреда друг другу.

Сегодня на планете 56 мусульманских государств. Но для соседей Израиля одно‑единственное еврейское государство величиной с Уэльс — это уже чересчур много. Среди 192 стран-членов ООН не найдется больше ни одного государства, само существование которого ставили бы под вопрос в такой форме. Истинная проблема такова: до тех пор, пока братья Йосефа не признают его право на существование, невозможно какое бы то ни было установление мира. Возможна лишь череда подготовительных этапов к войне, которая не закончится, пока какое бы то ни было еврейское государство не перестанет существовать.

Иудаизм — религия священных слов. Ибо слова — это узкий мост через пропасть, отделяющую сердце от сердца, человека от человека, человечество от Б‑га. Язык спасает от одиночества и восстанавливает разорванные отношения. Как бы ни было больно говорить о своей обиде, еще опаснее о ней молчать. Йосеф и его братья могли бы помириться намного раньше и тем самым уберечь себя, отца и своих потомков от многих горестей. Открыть другому свою душевную боль — первый шаг к исцелению от боли. Разговор — путь к примирению.

Возможно, Шимон и Леви были правы, сочтя мужчин из Шхема виновными, потому что горожане бездействовали, когда сын их правителя похитил Дину и надругался над ней. Но это не значит, что Шимон и Леви были вправе взять правосудие в свои руки, казнив всех мужчин в городе. Яаков был прав, расценив поступок сыновей как жестокое нападение... Одно дело коллективная ответственность, а совсем другое — коллективное наказание.

Без малого две тысячи лет на евреев смотрели свысока, считая их изгоями. Но они внутренне бунтовали против такого образа — совсем как Яаков отказался принять иерархии власти и отеческой любви, обрекавшие его вечно оставаться на вторых ролях. Евреи, как и Яаков, делали ставку не на физическую силу или материальное богатство, а на силу ума.

К рабби Аврааму‑Ицхаку Куку как-то пришел один человек и рассказал, что дал своему сыну хорошее еврейское образование, и тот всегда соблюдал заповеди в домашнем кругу. Но теперь сын отошел от иудаизма. Более того, он даже перестал считать себя евреем. Как следовало поступить отцу? «Когда ваш сын был благочестив, вы его любили?» — спросил рав Кук. «Конечно», — ответил отец. «Ну что ж, — ответил рав Кук, — теперь вы должны любить его еще сильнее».

Лот ассимилировался — но его облили презрением. Авраам — а он защищал своих соседей с оружием в руках и молился за них, однако сохранял дистанцию в общении и лелеял свои отличительные черты — завоевал уважение. Так обстояло дело тогда, так обстоит дело и ныне. Неевреи почтительны с теми евреями, которые почтительно относятся к иудаизму. И неевреи непочтительны с теми евреями, которые непочтительно относятся к иудаизму.

История первого еврейского ребенка устанавливает принцип, распространяющийся на всех еврейских детей. Б‑г учреждает в отношениях родителя с ребенком особое правовое пространство, потому что только такое пространство дает ребенку простор для развития в качестве самостоятельной личности. В конечном счете Тора стремится упразднить все отношения типа «господство–подчинение»... Быть родителем — значит сознавать, что ребенок — не твоя собственность.

Чтобы узнать, чего хочет Б‑г, нам необязательно знать теоретическую физику, достаточно знать, что значит быть родителями. Чудо рождения детей ближе всего подводит нас к постижению творческой мощи Б‑га — любви, приносящей в мир новую жизнь... Иудаизм берет нечто естественное, природное, и освящает его; берет нечто физическое и наполняет его духовностью; берет нечто, в других культурах считающееся обычным, и воспринимает как чудо.

Б‑г сообщает, что задумал уничтожить город, а Авраам оспаривает Его решение. Возможно, в городе есть пятьдесят человек, не виновных ни в каких проступках, возможно, их даже всего десять. Как Б‑г может уничтожить весь город? «Разве Судья всей земли не поступит по справедливости?» Тогда Б‑г соглашается: если найдется десять человек, не запятнавших себя грехами, Он не станет уничтожать город... Но казывается, безвинных там нет.

Если кто‑то поставит под сомнение право еврейского народа на Страну Израиля, еврейский народ может ответить: «Б‑г создал вселенную. Он разделил землю на множество стран, языков и ландшафтов. Но одну маленькую страну Он отдал еврейскому народу. Вот наше свидетельство о праве собственности на Страну».

Мы смертны, а значит, живи так, чтобы ни один день не проходил впустую. Мы склонны ошибаться, а значит, развивайся, учась на своих ошибках. Нам не суждено достичь пункта назначения, а значит, вдохновляй других, чтобы они продолжили начатое тобой дело.