Как повели себя Калев бен Йефунэ и Йеошуа бен Нун, когда народ запаниковал? Чем отличается голос совести от голоса истории? И чему учат меч Калева и тишина Йеошуа? Главный редактор «Лехаима» Борух Горин читает недельную главу Шлах.

СМОТРЕТЬ В VK ВИДЕО

Два пути против всех

Введение: Когда верность разделяется надвое

История разведчиков (Бемидбар 13–14) — одна из самых трагических и драматичных в Торе. Из двенадцати выдающихся людей, каждый из которых был «נָשִׂיא» — князь своего колена, только двое остаются верны своей миссии: Калев бен Йефунэ из колена Йеуда и Йеошуа бин Нун из колена Эфраим. Но при внимательном чтении становится очевидным: хотя оба они выступают против страха и отчаяния, подход каждого из них к народу, к лидерству и к Б-гу — совершенно различен.

Калев: Герой, идущий один

В самый разгар смятения, когда десять разведчиков распространяют панику, народ плачет и бунтует, именно Калев первым поднимается с протестом:

וַיַּסְכֵּל כָּלֵב אֶת הָעָם אֶל מֹשֶׁה וַיֹּאמֶר עָלוֹ נַעֲלֶה וְיָרַשְׁנוּ אֹתָהּ, כִּי יָכוֹל נוּכַל לָהּ

«И усмирил Калев народ перед Моше и сказал: “Пойдем, поднимемся и овладеем ею, ибо можем мы это сделать”» (Бемидбар 13:30)

Слова Калева звучат как одинокий голос в пустыне. Почему именно он — не Йеошуа — первым выступает с протестом? И откуда у него силы на это?

Талмуд (Сота 34б) объясняет, что Калев чувствовал угрозу соблазна, исходящую от большинства разведчиков. Поэтому он совершил самостоятельное паломничество в Хеврон:

וַיָּבֹא עַד חֶבְרוֹן — מִלְּמֵד שֶׁפָּרַשׁ מֵעֲצַת מְרַגְּלִים וְהָלַךְ וְהִשְׁתַּטֵּחַ עַל קִבְרֵי אָבוֹת

«”И дошел до Хеврона” — учит, что он отделился от совета разведчиков и пошел молиться на могилах праотцов»

Он идет молиться к праотцам. Его миссия — сохранить свою душу. Его борьба — не за народ, а за истину.

Во второй сцене, когда разведчики отказываются нести плоды из Земли Израиля, мидраш (Бемидбар Раба 16:10) рассказывает, что Калев выхватывает меч и угрожает им смертью, если они не исполнят поручение. Он готов рисковать жизнью ради миссии.

Позже, когда народ бушует, Калев применяет редкий риторический ход: он будто начинает осуждать Моше:

«Разве только это сделал нам Моше?» — и весь народ затих в ожидании критики. Но затем он восклицает:

«Он вывел нас из Египта, рассек нам море, дал ман — если скажет взойти на небо — поднимемся!»

Это пример не только смелости, но и гениальной эмоциональной стратегии.

Калев — герой момента. Он не боится конфронтации, он защищает истину, даже ценой конфликта. Его путь — голос совести.

Йеошуа: Ученик, отражающий свет учителя

Йеошуа — ученик Моше. Он тот, кто «не отходил от шатра» (Шмот 33:11). Он — тень учителя, продолжение Моше. Талмуд (Бава Батра 75а) сравнивает Моше с солнцем, а Йеошуа — с луной. Он — отраженный свет.

Когда народ паникует, Йеошуа молчит. Он раздирает одежды вместе с Калевом (Бемидбар 14:6), но не выступает с речью. Почему?

Потому что его подход — не борьба, а воспитание. Не разрушение, а строительство. Йеошуа не выступает фронтально. Его путь — повлиять на следующий виток истории.

И действительно, Всевышний говорит:

יְהוֹשֻׁעַ בִּן־נוּן הָעֹמֵד לְפָנֶיךָ הוּא יָבֹא שָׁמָּה… כִּי הוּא יַנְחִלֶנָּה אֶת־יִשְׂרָאֵל

«Йеошуа, стоящий перед тобой — он войдет туда… ибо он даст ее в наследие Израилю» (Дварим 1:38)

Йеошуа получает руководство над народом не как награду за храбрость, а как доверие за верность и терпение.

Разные исходы

Калев, после сорока лет, все еще силен. Он говорит Йеошуа:

עוֹדִי הַיּוֹם כְּחַזֶּק אֲשֶׁר בְּיוֹם שָׁלְחַנִי… כַּחִי עַד הַיּוֹם

«Сегодня я так же силен, как в день, когда послал меня Моше… сила моя осталась прежней» (Йеошуа 14:11)

Он просит себе Хеврон — и получает его. Он лично участвует в завоеваниях. Он даже обещает руку своей дочери тому, кто покорит город — и им становится его племянник Отниэль бен Кеназ (Йеошуа 15:16–17).

Йеошуа, напротив, становится не просто завоевателем, а государственным лидером. Он руководит переходом через Иордан, разрушает стены Йерихо, останавливает солнце над Гивоном, учреждает судебные порядки (Бава Кама 80б), заключает завет в Шхеме и перед смертью говорит народу:

וַאֲנִי וּבֵיתִי נַעֲבֹד אֶת ה’

«А я и дом мой будем служить Господу» (Йеошуа 24:15)

Объединяющее завершение

Мидраш замечает:

«Везде Йеошуа упомянут раньше Калева, кроме одного случая — чтобы показать, что они равны».

Калев — голос совести. Йеошуа — голос истории. Один спасает честь, другой — народ. Один действует в миг, другой — на поколение. Один — как огонь, другой — как луна.

Но оба они — герои. И мы, их потомки, должны уметь быть и тем, и другим.

Ребе — о современном значении

В одном из ранних писем Любавичский Ребе (1940-е) писал:

«Говорят, что Америка — страна молока и меда, но в материальном смысле. Как можно требовать от еврея жить здесь по Торе? Такой подход — это, не дай Бог, отрицание веры. Если поверим — сможем. Как сказал Калев: עָלוֹ נַעֲלֶה — поднимемся!»

Ребе увидел в словах Калева не только исторический эпизод, но вечный девиз: можно — если веришь. Но, как Йеошуа, он строил институции, воспитывал поколения, создавал стабильность.

И мы должны учиться у обоих: меч Калева — и тишина Йеошуа, протест — и стратегия, вдохновение — и системность. Так строится народ. Так входят в Землю.