Мандельштам, помнится, сравнивал «крепкий румяный русский» Новый год с «призраком», «невеселым и странным» еврейским, Рош а-Шана.

Понятно, что в ассимилированной семье до безудержного веселья Симхат-Торы дело не доходило, и в сухом остатке памяти юного Осипа плавала лишь еврейская тоска и страх странного, такого нерусского Новолетья.

И то правда: Рош а-Шана — очень серьёзный день. Другое дело, что в этой небесной серьезности можно и нужно разглядеть настоящую радость, оптимизм чистого листа, нового союза с Творцом, новых обещаний. Обновлённого себя. Теперь будет все иначе. Забудем прошлые ошибки, и постараемся не делать новых.

Но, главное, уверенность, что Он, Господь прощения, простит.

Жаль было бы, если все это ушло бы в свисток откупоренного шампанского. Было бы веселее, румянее. Но мы ждём другого. Светлого и чистого всем нам в новом году!