Материал любезно предоставлен Tablet

Американский поэт и литературный критик Адам Кирш продолжает читать даф йоми, лист Талмуда, каждый день — и делится размышлениями о прочитанном. Он прогуливается по плоским кровлям, развалинам и палубам кораблей в поисках смысла в еврейском комментарии.

Я добрался до девятой главы трактата «Эрувин», чрезвычайно трудного для понимания раздела, где некоторые из прежде сформулированных законов об эрувах, как кажется, опровергаются. До сих пор я думал, что в шабат разрешено переносить предметы из одного частного пространства — того, что Талмуд называет решут а‑яхид, — в другое, только когда они объединены эрувом. Поэтому обитатели нескольких домов, окружающих один двор, хацер, создают эрув хацерот, чтобы иметь возможность переносить предметы через двор из одного дома в другой.

Но в Эрувин, 89а мы узнаем, что все не так просто. Возьмите для примера два прилегающих друг к другу дома, у которых есть общая стена. С точки зрения субботних законов каждый дом считается отдельным пространством, решут а‑яхид, но как быть с их общей, единой крышей? Следует ли считать всю крышу целиком единым пространством? Или следует провести воображаемую линию — продлить вверх разделяющую два дома стену и разделить крышу надвое, так чтобы доля каждого дома составляла отдельное пространство? А если эти два дома имеют разную площадь и, соответственно, одна часть крыши будет больше другой: влияет ли это на то, как в данном случае определяется решут а‑яхид?

Согласно первой приведенной здесь мишне, у танаев было два мнения на этот счет. Рабби Меир считал, что «все примыкающие друг к другу крыши в городе — это единое пространство». Представьте себе ряд манхэттенских таунхаусов: следуя рабби Меиру, вы можете, поднявшись на крышу своего дома, пронести предмет по крышам всего блока, поскольку весь этот ряд крыш составляет единое решут а‑яхид. Но это только в том случае, уточняет рабби Меир, если все крыши находятся на одной высоте и «одна из них не выше и не ниже другой на 10 и более тефахим». Если же крыша более чем на 10 тефахим (примерно 80 см) выше или ниже соседней, то она составляет отдельное пространство и на нее нельзя ничего заносить.

Рабби Меир считается одним из самых блистательных и авторитетных танаев, но в данном конкретном случае его постановление представляется не слишком убедительным. Алаха следует не его мнению, а мнению большинства мудрецов, согласно которому «каждая крыша — отдельное пространство». Это мнение, кажется, вполне согласуется со здравым смыслом, ведь каждая крыша — это продолжение дома, который она накрывает, поэтому, как и дом, она должна считаться отдельным пространством, а не частью единого пространства крыш.

Но затем рабби Шимон добавляет еще один нюанс: «Смежные крыши <…> считаются единым пространством применительно к утвари, которая встретила шабат на одной из таких крыш, но не применительно к утвари, которая встретила шабат в доме». То же правило относится к смежным дворам и неогороженным пространствам. Согласно этой логике, если на момент начала шабата ваш стул стоял на крыше, позволительно перенести его на крышу вашего соседа. А если на момент начала шабата ваш стул стоял в доме, можно вынести его на вашу собственную крышу, поскольку ваш дом и его крыша составляют единое пространство, но с вашей крыши на крышу соседа его уже нельзя перенести, поскольку ваш дом и соседская крыша — это два разных пространства. (Все это, надо понимать, при условии, что вы не создавали эрув; при наличии действующего эрува правила были бы совсем иными.)

Эти три мнения — рабби Меира, большинства мудрецов и рабби Шимона — служат отправным пунктом для длинной и запутанной дискуссии в Гемаре. Примечательно, что амораям, мудрецам Талмуда, столь же интересно понять логику рабби Меира, как и логику мудрецов, хотя позиция рабби Меира не имеет силы закона. В раввинистической алахической дискуссии каждая позиция достойна обдумывания вне зависимости от того, влияет она на реальную практику или нет. Так, например, Абайе бар Авин и Ханина бар Авин (их имена указывают на возможное родство) обсуждают, почему рабби Меир настаивал на том, что крыши разной высоты должны считаться раздельными пространствами.

Абайе — другой, куда более известный Абайе — подслушивает их разговор и дает ответ на этот вопрос. Постановление рабби Меира — это пример закона, изданного с тем, чтобы подкрепить другой закон. В общественном пространстве, решут а‑рабим, все то, что поднимается на 10 тефахим от земли и имеет 4 тефахим в ширину (например, пригорок или столб), считается отдельным, причем частным, пространством, поэтому запрещается ставить туда что‑либо в шабат. К примеру, если вы несете какую‑то ношу, нельзя поставить ее на столбик, отдохнуть, потом снова взять и пойти дальше. Абайе объясняет, что рабби Меир не хотел, чтобы евреи забыли это правило, поэтому применил тот же принцип к крышам разной высоты, дабы напомнить, что разница в высоте в 10 тефахим создает границу между пространствами. Его постановление — это «мера, предупреждающая [нарушение] того же принципа высоты в решут а‑рабим».

Вскоре за этим Гемара переходит к обсуждению другой алахической проблемы, включающей правило гуд асик, то есть «продлевай и поднимай». Как мы видели, мудрецы позволяют «продлевать и поднимать» стены дома, прочерчивая воображаемую линию, которая делит общую крышу на две части. Шмуэль и Рав, однако, по‑разному толкуют это правило. Гуд асик позволяет разделить общую крышу на несколько раздельных пространств — каждое для соответствующего дома. Следовательно, мы не можем переносить предметы с одной части крыши на другую. А в пределах одной такой части — можем ли мы переносить предметы там? Рав, который «не применяет гуд асик», полагает, что крыша на самом деле не имеет статуса частного пространства. Скорее, крыша — это кармелит, своего рода промежуточная зона, где можно за раз перенести предмет не более чем на 4 амот (меньше 2 м). Шмуэль, применяющий гуд асик, считает ровно наоборот: каждая крыша — это частное пространство, поэтому на ней можно переносить предметы без ограничений. Но стоп, возражает Гемара, погодите. Сначала мы узнаем, что мудрецы считают крышу каждого дома отдельным пространством, то есть применяют правило гуд асик. Потом оказывается, что Рав его не применяет. Как такое может быть? Это такое разногласие между источниками, которое Гемара любит исследовать и, если возможно, разрешать. Чтобы понять, что Рав имел в виду, Гемара обращается к традиции «академии Рава», сохранившей его толкования. Согласно этой традиции, сама Мишна утверждает, что на крыше позволено носить лишь в пределах 4 амот. А говоря, что каждая крыша — это отдельное пространство, она просто имеет в виду, что этот отрезок в 4 амот не может переходить с одного пространства на другое. То есть «нельзя пронести предмет 2 амот на этой крыше, а затем еще на 2 — на той крыше». Таким образом и Рав, и Мишна оказываются правы и не противоречат друг другу.

Кажется, это все довольно сложно и запутанно. Но на самом деле та дискуссия, которую я здесь пересказываю, умещается всего на одном листе Талмуда — Эрувин, 89а‑б. Более того, там еще остается место для обсуждения смежных асимметричных крыш, где доля одного дома больше доли другого. На последующих листах эта дискуссия продолжается, расширяется и усложняется. Можно ли переносить предметы с крыши дома на крышу разрушенного дома? А как быть с кораблем — следует ли относиться к борту корабля как к стене дома или просто как к ограждению от воды? А если вам нужно вытащить корабль на сушу и перевернуть его вверх дном — какова тогда будет роль его бортов? А как быть с беседкой, у которой есть крыша, но нет стен? А если вы надели головной убор, вышли из дома во двор и оставили его там, а потом кто‑то взял ваш головной убор и отнес в другой двор, считается ли это нарушением закона? Достигнув конца этой дискуссии, я почувствовал, что у меня немного кружится голова — ощущение, которое, вероятно, никогда не посещало неутомимых мудрецов Талмуда. 

Оригинальная публикация: WHY THE TALMUD DRAWS IMAGINARY LINES ALL AROUND US—AND OVER OUR HEADS