В эпоху, когда евреи жили под властью Персии или Рима и особенно не могли контролировать собственную участь, Талмуд заверяет их, что вся мировая история зависит от их нравственности и поведения, от их лидеров. Праведность евреев способна даже упразднять языческие обычаи: «Рав Папа сказал: если высокомерные перестанут существовать, также перестанут существовать и персидские жрецы‑огнепоклонники».

В ХХ столетии состояние оторванности от традиции, ощущение, что тобой манипулируют враждебно настроенные институты, и постоянный риск внезапно стать жертвой насилия преследуют практически каждого. Писатель, чье имя впоследствии станет описывать целый феномен, выступает как пророк, дающий имя опыту, который ждет каждого из нас. Поэтому на самом деле не так уж важно, где будут храниться рукописи Кафки: в Германии или в Израиле. Важно то, что мы все живем в кафкианском мире. 

Вы бы никогда не подумали, что в трактате «Шабат» будет обсуждаться обрезание. Однако 19‑я глава полностью посвящена медицинским и правовым аспектам брит милы. Связь между обрезанием и субботой заявлена в начале главы, где обсуждение общей проблемы переноса предметов в субботу переходит в обсуждение конкретной возможности переносить скальпель, необходимый для проведения обрезания. Можно ли переносить скальпель в публичном пространстве?

Запрещая даже дотрагиваться до определенных вещей, мудрецы надеялись тем самым предотвратить использование их, которое является нарушением законов субботы. Такого рода профилактическое законотворчество нередко встречается в Талмуде.

Мудрецы были не только учеными мужами, но и лидерами своих общин, облеченными патриархальным достоинством, а многие из наиболее известных мудрецов были также очень богаты. Поэтому особенно необычно, что они опускались до ручного труда, дабы подготовиться к субботе: рав Сафра готовил, Рава колол дрова, рав Гуна зажигал лампы. Это смирение было способом подчеркнуть высокий статус их гостя — царицы‑субботы: «Если рабби Ами и рабби Аси соберутся навестить меня, — сказал Нахман бар Ицхак, — не взвалю ли я груз на плечи перед их приходом?»

Мудрецы ассоциируют почитание идолов с потерей самообладания — как будто идолопоклонство — это такая естественная человеческая слабость, которой надо во что бы то ни стало противостоять. Вероятно, евреям, жившим в римской Палестине или парфянской Вавилонии, действительно казалось, что почитание ложных богов — естественное занятие для людей, а еврейский монотеизм — это продолжающаяся борьба с греховной человеческой природой.

Одна из поздних книг Рота называлась «Возмущение», и это чувство было для него подлинной музой: его вдохновляло все, что только могло его раздражать. Никто из американских писателей не произносил таких возмущенных тирад, как Рот, а выслушивать подобные тирады не всегда приятно. Но тирады Рота обычно были бодрящими и увлекательными. Мало кто из писателей, кроме Рота, умеет сделать так, чтобы страница засияла, накаленная обдуманным гневом.

Взгляды мудрецов на то, что мы бы назвали эмоциональной вспышкой, четко прописаны в следующей барайте: «Если кто рвет одежду свою в гневе своем, бьет утварь свою в гневе своем, разбрасывает деньги в гневе своем, это подобно совершению идолопоклонства». Мудрецы осуждают бурные реакции и склоняются к своего рода стоицизму; их внимание к сохранению достоинства и самоконтролю имеет явственно римский оттенок. Однако дальше они дают однозначно еврейское объяснение тому, зачем нужно сохранять достоинство.

Либерализм в нашу эру усиления национализма и религиозного экстремизма подвергается давлению с разных сторон. Уроки еврейской истории могут показаться совершенно иными, если смотреть на них из Тель‑Авива или Хеврона. Через 200 лет, — а есть все основания предполагать, что если человечество вообще еще будет существовать через 200 лет, то и евреи будут существовать, — такие книги, как сочинения Гудмана и Шамы, станут казаться порождением столь же далекого и загадочного мировоззрения, как мировоззрение саддукеев.

Тщательно разбирая текст, мудрецы обнаружили любопытную деталь: Моисей был поражен проказой не в тот момент, когда положил руку на грудь, а секундой позже, когда вытащил ее из складок плаща, но при этом излечен он был в тот момент, когда вновь прикоснулся к груди. То есть исцеление произошло быстрее, чем кара. Таким образом мы видим, что Г‑сподь благословляет быстрее и, можно предположить, с большим для Себя удовлетворением, нежели проклинает.

В трактате «Шабат» мудрецов заботит лишь неумышленное нарушение субботы, за которое раввинистический закон налагает искупительную жертву — хатас. Таким образом выходит, будто в талмудическую эпоху намеренное нарушение субботы просто не встречалось среди евреев. Мудрецы Талмуда не могли себе представить еврейскую общину, подавляющее большинство которой попросту игнорировало бы законы шабата, как это делает, к примеру, современное американское еврейство.

Раз тфилин наматывают на левую руку, то нужно обувать сначала левую туфлю. Но есть барайта, выражающая противоположное мнение: «Когда человек надевает туфли, он сначала надевает правую туфлю, а затем — левую туфлю». По алахе, оба способа допустимы. Однако рав Нахман бар Ицхак настаивает на том, что «богобоязненный человек может выполнить оба предписания». Каким же образом?