Израиль захлестнула очередная волна арабского террора, которую уже объявили «новой интифадой». Теракты происходят почти ежедневно, счет пострадавшим идет на десятки. Только в октябре, по статистике «Шабак», было совершено 609 терактов, в которых погибли 11 человек и 80 получили ранения. Однако мировые СМИ в своих новостных передачах в открытую передергивают, выдавая уличный террор за «противоборство сторон». Окрыленное таким подходом руководство «Хамас» призывает арабов перейти от уличного насилия к «полноценной народной войне». Почему время «длинных ножей» в Израиле началось именно этой осенью? Может ли арабский террор перейти в новую, хорошо организованную и хорошо спонсируемую стадию? Изменится ли отношение западных СМИ к происходящему в Израиле после ноябрьских терактов в Париже? На эти и другие вопросы отвечают профессор отделения политологии и изучения Ближнего Востока университета в г. Ариэль в Самарии Зеэв Ханин, журналист израильского новостного портала NEWSru.co.il Павел Вигдорчик, президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский, пострадавший в ходе уличного теракта шеф‑повар из Бат‑Яма Меир‑Ицхак Павловский, общественная арабская активистка из Акко Аннет Хаския, бывший руководитель израильской спецслужбы «Натив» Яков Кедми.

 

«НУЖНО, ЧТОБЫ ЕВРЕЕВ И АРАБОВ НАКОНЕЦ ОСТАВИЛИ В ПОКОЕ»

Зеэв Ханин Интифада — это феномен, характерным признаком которого является массовость, т. е. речь должна идти о некоем массовом движении. Вот в 1987 году была так называемая «интифада камней», в начале 2000‑х — «интифада Аль‑Аксы», движущей силой которой были террористы‑само­убийцы, взрывавшие дискотеки и автобусы. Но первоначальным толчком было некое массовое движение, спровоцированное администрацией Арафата с участием представлявших разные интересы групп внутри «зеленой черты». Затем это движение постепенно сошло на нет, в течение последующего времени Армия обороны Израиля и спецслужбы вели борьбу против определенных террористических структур, но говорить о массовом движении было уже неуместно. В сегодняшней ситуации, с одной стороны, мы также не можем говорить, что существует некое массовое движение. Речь идет о более широком, более распространенном, чем обычно, действии отдельных групп или индивидов‑одиночек и наборе террористических актов. С другой стороны, очевидно, что эти действия получили поддержку среди определенной части арабского населения. Поэтому однозначного ответа на вопрос о том, интифада ли это, нет. Есть массовая поддержка, но нет массовой деятельности. Однако, если оставить в стороне софистику, нельзя не принять во внимание, что нынешняя волна террора отличается от тех событий, которые имели место на протяжении последних пяти‑семи лет, когда Израиль в основном вел военные действия против инфраструктур террора и режима радикальных исламистов, окопавшихся в Газе либо на Западном берегу. К слову, операция «Защитная стена», которая была проведена еще Шароном в 2001–2002 годах, довольно глубоко выкорчевала там гроздья террора, сохранились лишь остатки террористических инфраструктур, которыми и занимались армия и спецслужбы. Обратите внимание, что и сегодня спровоцировать массовые выступления на территории Иудеи и Самарии не удалось.

Отличие новой вспышки террора от предыдущих волн в том, что ее движущей силой являются группы арабов — граждан Израиля, постоянно проживающих там на законных основаниях. Это, главным образом, жители Южной Галилеи и Восточного Иерусалима — тех районов, в которых значительным влиянием, большим, чем в других местах, пользуется «Исламское движение», а именно его северное крыло, которое является подразделением «Хамас», входящего, в свою очередь, в организацию «Братья‑мусульмане». Понятно, что инициатива этой новой волны была запущена из Рамаллы. Запущена в свете того, что происходит в Сирии, в свете провала перезагрузки отношений между США и Европой с арабо‑исламским миром, а также в свете последствий «арабской весны», которая, минуя «осень», быстро переросла в «арабскую зиму» и смела многие прозападные режимы или поставила на их место неуправляемые.

Только часть государств, как, например, Египет, ценой невероятных усилий смогли ввести ситуацию в контролируемое русло. Добавьте к этому появление все более радикализирующихся группировок, последней из которых является так называемое «Исламское государство» [footnote text=’Террористическая группировка, чья деятель­ность запрещена на территории РФ.’](ИГ[/footnote]\), а также иранский фактор. Напомню, что соглашение пяти великих держав с Ираном, которое де‑факто легитимизирует его статус как государства, находящегося на грани получения ядерного оружия, может спровоцировать гонку ядерных вооружений в государствах, для которых Иран с его ядерным зонтиком является фактором угрозы номер один. На фоне всех этих событий израильско‑палестинский конфликт ушел на такую периферию сознания, что палестинское движение, которое долгое время было важным дестабилизирующим фактором для всего арабского мира, тоже оказалось на очень дальней периферии. Оно становится все менее интересным кому бы то ни было, кроме Израиля. Поэтому, имея перспективу потерять статус самостоятельного субъекта региональных и тем более международных отношений, Палестинской администрации было крайне важно подкрепить интерес к собственной персоне и к делу борьбы за создание палестинского государства. (Кстати говоря, на самом деле палестинские лидеры надеются, что создание такого государства никогда не состоится, ибо это озна­чало бы конец палестинской модели распила и распределительной экономики, которую по сути представляет собой Палестинская администрация.) В этих условиях им пришлось развернуть так называемую дипломатическую интифаду, частью которой является не только подача антиизраильских петиций во все возможные и невозможные международные инстанции, но и усиление кампании подстрекательства против Израиля как на территориях (там это удалось в меньшей степени), так и в тех регионах внутри Израиля, о которых я говорил. Однако эта интифада, чьей движущей силой являются израильские арабы, быстро вышла из‑под контроля своих вдохновителей. Это произошло ровно по той же схеме, что и в других арабских регионах в начале «арабской весны». Там инициаторы движений, направленных против коррумпированных режимов и борющихся за национальное достоинство, оказались быстро выброшены, и на подножку этого поезда вскочили радикальные исламисты. Точно так же Абу Мазен и его компания очень быстро потеряли контроль над начатым ими процессом, и  в эту нишу стал входить «Хамас». Надо отметить, что при этом он делает все возможное, чтобы не стать объектом очередной операции возмездия, и старается не допустить, чтобы его наиболее радикальные элементы обстреливали территорию Израиля. Это могло бы спровоцировать очередную зачистку, на этот раз с возможным демонтажем, чего требуют Либерман и представители правого фланга оппозиционной коалиции в Израиле. Кстати, Абу Мазен просто мечтает, чтобы Израиль расправился с его главным врагом, это дало бы ему не только спасение, но и дополнительные козыри для продолжения той самой дипломатической интифады. Таким образом, на сегодняшний день основные события происходят вокруг ячеек «Хамас» и остатков его инфраструктуры на Западном берегу, в Южной Галилее и Восточном Иерусалиме. И ситуация имеет некоторые признаки интифады, по сути таковой не являясь.

Может ли ситуации войти в более интенсивную стадию? На сегодняшний день новая волна террора уже неплохо спонсируется, долларовые резервуары Ирана размораживают, и первое, что он сделал, это возобновил транши «Хамас», «Хизбалле» и прочим своим партнерам. В дальнейшем, думаю, финансирование их деятельности только улучшится. Тем не менее, я полагаю, что эскалации насилия ожидать не стоит, по крайней мере со стороны Рамаллы, это не в их интересах, поскольку все может кончиться полной ликвидацией нынешнего режима ПА и тогда Абу Мазен вой­дет в историю как человек, похоронивший не только себя, но и все палестинское дело. Но события могут развиваться, оставляя в стороне интересы Палестины и ее руководителей. И все же то, что мы сегодня наблюдаем, скорее является началом конца, хотя делать прогнозы в этой ситуации вещь неблагодарная.

Я думаю, что требования израильского руководства к ПА и к королю Иордании — четко заявить, что статус‑кво на Храмовой горе не нарушен (а это главный лозунг палестино‑арабских лидеров) — были высказаны с позиции силы. Не случайно ПА пока отмалчивается, а Иордания на сегодняшний день уже отыграла назад. Собственно, именно Иордания отвечает за мусульманскую собственность на Храмовой горе, и, видимо, там существует четкое понимание, что  будировать эту тему контрпродуктивно. Только обеспечение спецслужбами Израиля надежного тыла — а сюда входит и контроль за экстремистами в среде израильских арабов — является условием выживания для Иордании, потому что именно она — следующий адрес для «Исламского государства». Так что, видимо, с этой стороны эскалации ожидать не приходится, если только кто‑либо не решится сыграть ва‑банк, как это сделал в свое время Арафат.

Хорошо ли сработали на этот раз израильские спецслужбы? Те террористы, которые, что называется, добираются до объекта и которых активно ликвидирует в том числе замечательная израильская молодежь (в военной форме или без нее), — это только всплески, остатки. Основная волна гасится там, где она и должна гаситься. Спецслужбам Израиля хорошо известна вся цепочка — как отдающая приказы, так и обеспечивающая инфраструктуру и доводящая людей до теракта. Хотя понятно, что, когда речь идет о юнце с промытыми мозгами, который берет кухонный нож и собирается порезать первого попавшегося под руку еврея, организованная система противодействия террору на это пока не заточена, но она быстро адаптируется к новым условиям. Другое дело, что со стороны Израиля все еще нет политического решения, хотя этого требуют разные силы внутри страны. В левой части политического спектра, например, предлагают немедленно возобновить переговоры с Абу Мазеном и дать ему то, что он хочет. В правой части полагают, что тут нужно применить метод, который использовали во времена Второй интифады: демонтировать центры управления процессом и ликвидировать инфраструктуру подстрекательства и подготовки террористов. Но это будет означать окончательное закрытие темы Осло, к чему нынешнее правительство, по крайней мере команда Нетаньяху, пока не готово. Так что дело не в спецслужбах, а в политических решениях руководства страны. Будет отдан приказ — будет сделана работа.

По поводу того, как последние события освещаются в СМИ. Западные СМИ работают так, как они работают, и управляются теми, кем они управляются, ничего нового тут нет. Мы можем двадцать раз говорить, что это белое, но они все равно скажут, что это черное. Что касается информации внутри страны, мы живем в такую эпоху, когда каждый сам себе режиссер. Ролики, снятые на месте события очевидцем и выложенные в сеть, — это, естественно, более мобильный источник информации, чем любой теле‑ или радиоканал и тем более газета. Есть некий этический принцип, которому следуют израильские СМИ: не показывать тяжелые кадры, трупы и тому подобное. Но в ситуации, когда улица диктует свои этические принципы, официальным СМИ нужно под это как‑то подстроиться, потому что сейчас это реальная альтернатива. Мне кажется, это неплохо, что у нас сейчас есть такие разные возможности: перед официальным выпуском новостей мы можем посмотреть ролики, выложенные в Фейсбуке. В любом случае, думаю, что, если евреи и арабы смогут когда‑либо прийти хотя бы к частичному взаимопониманию, то это точно случится не в этом поколении. Должно пройти какое‑то время, кроме того, нужно, чтобы евреев и арабов наконец оставили в покое.

«ШАНСЫ НА ДОСТИЖЕНИЕ КОМПРОМИССА СНИЖАЮТСЯ»

Павел Вигдорчик Я бы не согласился с тем, что волна террора «продолжает обостряться». Бывают дни спокойные, бывают напряженные. В целом речь, скорее, идет о волне террора, чем об интифаде, то есть восстании палестинцев. Террористические акты против израильтян совершаются одиночками, а не группировками. Даже арабские СМИ, поначалу писавшие об «интифаде ножей», в последнее время отказались от этого определения, изображая террористов чуть ли не случайными жертвами израильских репрессий.

Единство Иерусалима было фикцией с 1967 года. Население арабских районов города — не граждане Израиля, а его постоянные жители. Десятилетия эта часть города развивалась достаточно стихийно, то есть без надлежащих разрешений, которые было крайне сложно получить. Только при нынешнем мэре Нире Баркате отставание в развитии инфраструктуры стало сокращаться. Однако к этому времени правительство Израиля приняло решение о строительстве вокруг столицы бетонной стены безопасности, которая прошла через арабские пригороды. В результате иеру­салимские арабы с израильскими документами оказались на палестинской стороне. Биньямин Нетаньяху сделал следующий шаг, приняв решение о строительстве заграждений на въезде в такие иерусалимские районы, как Джабль‑Мукабр. Фактически это раздел Иерусалима.

О том, что нынешняя волна террора не носит организованного характера, говорит не только Зильке Темпель, но и более авторитетный источник — израильские службы безопасности. В то же время она не является стихийной. Теракты стали результатом подстрекательской деятельности северного крыла «Исламского движения» Израиля и экстремистских проповедников, заявлявших, что Израиль хочет захватить мечеть Аль‑Акса, расположенную на Храмовой горе. Внесло свою лепту и руководство ПНА. Я бы не связывал тер­акты с событиями в Сирии. Но нельзя исключать, что брожение, начатое «арабской весной», повысило восприимчивость арабов к подобного рода пропаганде.

На мой взгляд, компромисс — единственный путь к урегулированию конфликта. Однако готовность к нему должны проявить обе стороны. Я сомневаюсь в том, что какое‑либо правительство Израиля согласится дать палестинцам больше, чем Эхуд Барак был готов дать Ясиру Арафату. Но «отец палестинского народа» отказался подписать мирный договор, предпочтя начать Вторую интифаду. В конечном счете решить можно все территориальные вопросы, включая компромисс по Иерусалиму. Единственный вопрос, не имеющий решения, — проблема беженцев. Мира не будет, пока палестинцы не откажутся от права на возвращение в населенные пункты, оставленные ими в 1948 году. Реализация этого права будет означать конец существования еврейского государства.

Шансы на достижение компромисса снижаются еще и потому, что территории, уступаемые Израилем, в итоге оказывались под контролем радикальных исламистов. Это касается и сектора Газа, где правит «Хамас», и Синайского полуострова, значительная часть которого контролируется «Исламским государством». То же самое произошло бы и с Голанами. Так что особой мотивации передавать территории арабам у Израиля сейчас нет.

О парижских событиях. Боевикам не удалось реализовать свой замысел — совершить теракт на стадионе, где проходил матч сборных Германии и Франции, на глазах у президента республики. Несмотря на этот «провал», их акция стала оглушительным успехом — действия и заявления властей свидетельствуют о замешательстве, если не панике. И если мир больше интересует вопрос, как действовать в усло­виях войны цивилизаций, то израильтян беспокоит, осознает ли западная цивилизация, что мы с ней в одной лодке, или еврейское государство попытаются сделать разменной монетой для замирения «правильных мусульман».

«Нам грозят третьей мировой»

Евгений Сатановский Относительно падения самолета А‑321 есть разные точки зрения. По мнению экспертов Института Ближнего Востока, это однозначно теракт, обсуждаться может только тип взрывного устройства, методы его проноса на борт, дыры в системе охраны аэропорта и т. д. Кроме того, наши эксперты называют адрес и фамилию заказчика: эмират Катар, министр иностранных дел Халид аль‑Аттия. Это та самая черная метка, о которой он честно предупреждал, грозя нам чуть ли не Третьей мировой вой­ной.

Катар очень маленький, но очень агрессивный, с безумными амбициями. Он дерется за передел исламского мира, Африки, он создал союз с Турцией, конкурируя за влияние не только с Саудовской Аравией, но и с другими монархиями Залива. Вся «арабская весна» — Тунис, Египет, Ливия — это напрямую Катар. Психология этих супербогатых людей такова: всякого белого человека можно купить, и даже не очень дорого. Когда у вас небольшое население и третий в мире газовый запас, то образуются сотни миллиардов в год лишних денег, которых хватает и на британское руководство, и на французское, и на белорусское, кстати говоря, если вспомнить, как тот же Катар выбил нас с рынка калийных удобрений. Четверть сжиженного газа Европы сегодня — это Катар, он сильно теснит Россию и на этом направлении. Но сжиженный газ дороже трубопроводного, поэтому для Катара трубопровод через Сирию был крайне важен.

Катар стоит за «Братьями‑мусульманами», поэтому после свержения президента Мурси Доха объявила Каиру террористическую войну. Когда от патронируемой Саудовской Аравией «Аль‑Каиды» откололся иракский кусок, ныне известный как «Исламское государство», катарцы его подобрали и выпестовали. Отсюда великолепный пиар ИГ, спасибо «аль‑джазировцам». Наша активность в Сирии — для Катара нож острый. Для саудовцев это не так болезненно, у них главная головная боль — Йемен, противостояние с Ираном, активизация американских «саудоскептиков». А новый катарский эмир Тамим де‑факто был приведен к власти именно аль‑Аттией, который сейчас играет в эмирате роль этакого Ришелье, теневого лидера. Сирия — это его проект, туда вбиты миллиарды, и провал этого проекта может стоить ему места. Но на международные позиции Катара связь с ИГ никак не влияет — маленькая страна, огромные деньги, всем удобно. Если на репутацию саудовцев не повлияло 11 сентября, то с чего репутацию Катара должна обрушить катастрофа российского самолета — кто любит этих русских?

Мы не знаем, на какой срок туристы ушли с Синая. Может быть, навсегда — не ездят же сегодня люди в Афганистан, популярнейшее место среди хиппи 1960‑х годов. А иранский остров Кешм, а Бейрут?

Почему «аль‑каидовские» инженеры жаловались, что в современном мире трудно организовать тер­акт, а синайским бедуинам это удалось? Видимо, «Аль‑Каида» пыталась работать в серьезных аэропортах. Да, в современном мире трудно организовать теракт: в Эйлате почти невозможно, в «Бен‑Гурионе», думаю, совсем невозможно, а в соседнем Шарм‑эль‑Шейхе — да ради Б‑га! Там можно за малую мзду передать что угодно на борт, долларов за десять вас не будут досматривать, сканеры там включены, только когда приезжает начальство с инспекцией. Кто работает на погрузке багажа в самолет, кто подвозит питание — а, лицо знакомое, бейджик висит, проезжай. Не случайно, когда наши военные самолеты летали в арабский мир, около самолета стояли два человека, которые никого к нему не подпускали: ни техников, ни заправщиков, ни грузчиков, на борт все заносили только сами. А в чартерах кто этим будет заниматься? Туда можно забросить что угодно, на любом этапе: подложить в сумку туристу, подменить одну из бутылочек с водой жидкой взрывчаткой. Обычно это слабомощное взрывное устройство с датчиком, работающим на давление. Самолет поднимается на 9–10 километров, и происходит взрыв рядом с системами топлива, энергоснабжения. На земле ничего бы не случилось, а тут начинается разгерметизация, корпус разрушается.

Новая волна террора в Израиле практически никак не связана с активизацией России в Сирии. Это разные стороны одной медали под названием «Ближний Восток». Хотя после теракта в Калькилии расследование деятельности сторонников «Хамас» показало, что за террористами опять же стоит Катар. И это при всех катарско‑израильских неформальных связях, при том, что аэропорт Дохи охра­няют системы фирмы «Магаль», хотя и закупленные через Канаду, при том, что катарцы аплодировали Ципи Ливни, когда она приезжала в Доху в 2008 году. Для эффективной борьбы с террором Израилю надо менять юридическую систему, в первую очередь судебную, которая по сути прикрывает террористов, а не помогает силовикам бороться с ними. Говорят, что Высший суд справедливости (БАГАЦ), пресекает все поползновения узурпировать власть, превратить Израиль в диктатуру, — но на деле он и есть диктатура, неизбираемая, никому не подконтрольная, но постоянно принимающая решения в пользу тео­ретического бреда ультралевых либералов. Что поделаешь, эпоха Судей, как мы помним, была не лучшим периодом в истории нашего народа.

Никакие заявления никаких депутатов никогда не обусловлены ничем, кроме желания попиариться. Иногда они случайно совпадают с реальностью, и депутаты сами больше всех пугаются, когда это происходит. Заявление думских депутатов‑коммунистов о необходимости прекратить полеты в Турцию и Тунис — это отчасти именно такой случай. Да, Тунис опасен, Турция потенциально опасна: война курдов с Эрдоганом идет вовсю, мигрантам — а их в Турции три с лишним миллиона — из‑за ухудшения экономической ситуации практически не выдаются разрешения на работу, и они уходят в криминал. Почти безопасны в регионе Израиль, Объединенные Арабские Эмираты, Оман, Марокко. Увы, Эйлат остается довольно дорогим курортом, вместо строительства трехзвездочных отелей, которые могли бы составить конкуренцию синайским, там строят четырех‑ и пятизвездочные. Поэтому даже закрытие египетского направления не приведет к серьезному перераспределению туристических потоков в пользу Израиля.

Что касается парижских терактов, то это обычная для завтрашней и послезавтрашней Европы ситуация, организуемая любой небольшой группой единомышленников. Ничего особого для этого не нужно. Никакой «Аль‑Каиды» или командиров ИГ с тщательным планированием, отработкой разведкой за этим не стояло. Эта история показывает, во‑первых, наличие разветвленного, сетевого террористического подполья, организованного в разных странах Европы. Во‑вторых, это демонстрация полного провала французских спецслужб и в контроле над рынком оружия, и в агентурной работе среди исламистов. У них явно не было достаточного количества осведомителей в подпольных мечетях, в криминальных группах, в исламистских кружках, в лагерях беженцев, где угодно.

За несколько дней до парижского теракта французские силовые структуры накрыли группу в Тулоне, готовившую крупный теракт на базе ВМФ, — явный ответ на намерение Франции направить в Персидский залив для борьбы с ИГ авианосец «Шарль де Голль». Видимо, тулонские исламисты дали показания на своих парижских коллег, и это послужило спусковым крючком для всего последующего — если уж вас заложили, то надо как можно скорее выйти на любую акцию.

Скорее всего, исламисты в Париже действовали двумя группами, передвигавшимися на двух машинах. Одна работала в концертном зале, уровень прикрытия которого оказался даже не безобразный, а просто никакой, притом что отечественные спецслужбы после «Норд‑Оста» проводили тренинг с европейцами, в том числе с французами, по таким ситуациям. А вторая группа, начав с отвлекающего взрыва около стадиона, где находился президент Франции — что опять‑таки говорит об уровне безопасности, — и дождавшись, пока основные силы столичной полиции будут брошены на эвакуацию политиков и болельщиков, поехали по центральным аррондисманам Парижа, выходя из машины по двое и расстреливая людей по достаточно случайному сценарию.

Вывод: или европейцы отстроят нормальную систему безопасности, или им придется привыкать к акциям наподобие парижской. Пока спецслужбы лишь имитируют бурную деятельность, как это было в случае с очень подозрительным задержанием исламистов в поезде случайно — совершенно случайно — оказавшимися там американскими спецназовцами. Почему это так? Ну посмотрите в глаза Олланду. Это тот типаж политика, который Черчилль называл «овцой в овечьей шкуре».

«МЫ НАХОДИМСЯ В СОСТОЯНИИ ВОЙНЫ»

Меир‑Ицхак Павловский 8 октября, в четверг, где‑то в три часа дня, я сидел на лавке возле сукки, которую еще не успели разобрать, недалеко от города Кирьят‑Арба, и читал книгу Р. Хаима Друкмана «Кима кима». Сейчас я понимаю, что не случайно у меня в руках оказалась именно эта книга, рассказывающая о том, что создание Государства Израиль — это избавление всего еврейского народа от галута. Я как раз дошел до места, где автор говорил о кибуц галуйот, пророчестве, описанном в Талмуде и повествующем о том, что, когда евреи начнут массово собираться в Израиль со всех четырех концов света, это будет знаком геулы — освобождения и прихода Машиаха. И в этот момент террорист, спрятавшийся за суккой, подбежал ко мне и нанес три удара ножом в живот. Я успел лишь вскочить и оттолк­нуть его. Это был молодой палестинец, я заметил, как он встал за суккой, но до него мимо меня прошли еще с десяток арабов… Я увидел, как у меня вздулся весь правый бок, попытался кинуться в сторону города, но получил еще три удара ножом в спину. Добравшись все же до Кирьят‑Арбы, я упал и начал читать «Шма Исраэль»: подумал, что, наверное, уже не выживу. Когда «скорая» увезла меня в больницу «Шаарей цедек», выяснилось, что я потерял три литра крови. Врачи давали десять процентов на то, что я выживу. Но я выжил. Они говорили, что это чудо. Слава Всевышнему, что у Него были на меня другие планы. Но еще, конечно, это заслуга совершенно потрясающих израильских врачей. После всего случившегося моя любовь к Израилю только усилилась. В особенности любовь к Хеврону, к тем местам, которые имеют отношение к истории еврейского народа. Это чувство всегда было сильным во мне, но лишь сейчас я оценил, насколько оно важно. И я благодарю Б‑га за то, что молюсь и живу в местах, где похоронены Авраам, Ицхак и Яаков.

Никогда я не делил арабов на хороших и плохих. Потому что считаю, что арабы — наши враги и что в корне неверно делить их на хороших и плохих. Да и хороших мне приходилось видеть очень мало, хотя я, конечно, не исключаю, что они могут быть. К примеру, среди врачей, которые делали мне операцию в больнице, были и арабы. Но проблема заключается в том, что ты никогда не знаешь, что у них в голове и во что это может вылиться для тебя и твоих близких. Нет у меня к ним никакого доверия. Даже арабы‑студенты, так сказать продвинутая прослойка общества, и те могут напасть на евреев с ножами. Известен случай, когда мусульманка благополучно сдала выпускные экзамены и после этого взорвала себя в автобусе. Поэтому я согласен с мнением многих серьезных раввинов: мы, израильтяне, находимся в состоянии вой­ны, со всеми вытекающими из этого последствиями. И нам надо быть предельно жесткими, ввести более тяжелые наказания для террористов, пресекать любую попытку покушения на наши жизни.

«Шабак» прекрасно справляется со своей работой, у них большой опыт противодействия террору. Вообще все силы безопасности про­явили себя с лучшей стороны, и это не только мое мнение. В интернете сейчас появилось много роликов, которые демонстрируют уровень их работы. В Иерусалиме, да и в других городах, люди ведут себя абсолютно спокойно, и это во многом благодаря усилиям наших служб безопасности. Жизнь продолжается. Молодежь ходит по улицам, улыбается, развлекается, но когда будет нужно, она сумеет за себя постоять. Арабам не удастся сломить нас терактами. Напрасно они на это надеются. Многие израильтяне начали оформлять разрешение на ношение оружия, записываться в секции «Крав‑Мага»… Мы должны помнить, что, как бы хорошо мы ни относились к арабам, ничего не изменится, их единственное желание — уничтожить нас. Мы обязаны проявить волю к жизни, тогда у них не будет возможности совершать теракты.

«РАСПРОСТРАНЕНИЕМ ЛЖИ ЗАНИМАЮТСЯ И ЧЛЕНЫ КНЕССЕТА»

Аннет Хаския Мы куда больше чувствуем себя израильтянами, чем палестинцами. Да и географически находимся в других районах Израиля. Следует принимать во внимание тот факт, что многие арабы в Восточном Иеру­салиме не обладают израильским гражданством, имея статус «постоянного резидента». Наша и их ментальность отличаются. Для Иерусалима характерна атмосфера ненависти, за этот город борются представители разных религий. Именно в этом и состоят корни конфликта, не столько арабо‑еврейского, сколько религиозного. Мифы об осквернении мечети Аль‑Акса, которые распространялись исламскими проповедниками, привели к нынешней интифаде.

Кроме того, распространением лжи занимаются и члены кнессета от Объединенного арабского списка: ев­реи‑де хотят снести мечеть и на ее месте возвести Храм. Претензии можно и нужно предъявить израильскому Министерству просвещения — там ничего не делают для того, чтобы бороться с атмосферой ненависти, не пытаются заниматься разъяснительной работой. Ведь евреи никоим образом не хотят разрушить мечеть, они просто поднимаются на Храмовую гору в районе Купола Скалы, чтобы помолиться. Это место священно для всех, это дом Б‑га. 

В большинстве своем израильские арабы хотят жить под израильской, а не под палестинской юрисдикцией. Мы живем в относительном раю — посмотрите, что происходит в арабском мире, который захлестнула волна насилия. Понятно, что в арабском секторе ведутся дискуссии по поводу плюсов и минусов проживания в еврейском государстве. Но можно четко констатировать, что израильские арабы не заинтересованы в разрушении Израиля. И Израиль должен протянуть руку своим лояльным арабским гражданам.

Если бы я принимала решения на государственном уровне, я бы вывела арабские районы Восточного Иерусалима из‑под израильского контроля. Мир с их обитателями невозможен, они будут продолжать ненавидеть евреев и устраивать теракты. Из поколения в поколение они твердят мантру о евреях‑захватчиках, которые прогнали их с родной земли. И конца этому не будет. В прошлом Израиль отдавал территории, и в результате количество терактов лишь увеличилось в несколько раз.

Парадоксально, но факт: арабские депутаты кнессета представляют не нас, израильских арабов, а палестинцев, и при этом Государство Израиль всячески им потворствует. Эти парламентарии занимаются подстрекательством и разжигают национальную рознь, а Израиль никак с этим не борется. Если ты — депутат кнессета, принес присягу, пообещал хранить верность еврейскому государству, но занимаешься совершенно обратным, тебе не должно быть места в кнессете.

Тридцать‑сорок лет тому назад все было по‑другому. Мне сорок семь лет, я с самого детства живу в еврейском окружении. Я никогда не ощущала ненависти к себе. Все изменилось после подписания Норвежских соглашений: начались теракты, атмосфера спокойствия и взаимоуважения исчезла, арабское и еврейское общество стремительно отдалились друг от друга.

Возможно, законопроект депутата кнессета Орена Хазана поможет вернуть добрососедские отношения — Хазан выступает за обязательное преподавание арабского в еврейских школах, начиная с первого класса, и иврита — в арабских учебных заведениях. Я постоянно говорю о том, что два народа в одном государстве должны владеть языком и культурными кодами соседа. Если я не знаю, кто ты, чем ты живешь и дышишь, как я смогу вместе с тобой любить страну, в которой живу? Я уважаю евреев и разговариваю на иврите, пусть и они проявят ко мне уважение, овладев арабским. В дополнение к этому, владение иностранными языками — это огромный плюс, как по мне, пусть и английский начнут преподавать на совесть, с первого класса.

Система образования в арабском секторе — это отдельная проблема, требующая решения. Арабский ребенок, который живет в Израиле, об истории этой страны не знает ровным счетом ничего. День независимости для него — пустой звук, бело‑голубой флаг — тоже. Министерство просвещения не очень‑то и настаивает на ознакомлении арабской молодежи с израильской культурой. В качестве инспекторов на местах задействованы такие же арабы. Как говорится, рука руку моет.

Нет ничего нетривиального в том, что я, израильская арабка, участвовала в праймериз партии «Еврейский дом». Разве они выступают против арабов? Нет, они выступают против террористов, и я, Аннет Хаския, тоже выступаю против террористов. Я не хочу, чтобы палестинцы занимались террором, а потом общество стригло нас, израильских арабов, под одну гребенку: «Все арабы — террористы».

Среди арабской молодежи есть немало тех, кто искренне хочет влиться в израильское общество. Но пока официальный Израиль не стремится нас — и их — поддерживать. Более того, именно государственные структуры несут ответственность за «раздвоение личности», характерное для израильских арабов. Нам негласно был навязан палестинский флаг: бело‑голубой — это‑де еврейский, а вы ходите на демонстрации под палестинским четырехцветным флагом.

Я своими силами организовала демонстрацию мусульман, выступивших против террора. Под бело‑голубыми флагами, впервые за всю историю существования Израиля! При этом ни один телеканал не прислал своего репортера, ни одна общественная организация не предложила помощь. У арабских депутатов кнессета есть деньги на покупку голосов, есть рычаги влияния. Я — одиночка. Надеюсь, что в ближайшие десять лет, возможно раньше, мне все‑таки удастся попасть в кнессет, создав партию израильских арабов. Людей, которые хотят жить в мире и спокойствии.

«ОДНОЙ ТОЛЬКО СИЛОЙ ПРОБЛЕМУ НЕ РАЗРЕШИТЬ»

Яков Кедми Что касается «единства Иерусалима», которое на протяжении многих лет старается из последних сил сохранить Биньямин Нетаньяху, и стала ли последняя волна террора новым доказательством неспособности его и его правительства обеспечить то самое «единство». Это «единство» было фикцией с самого начала. Двадцать шесть арабских деревень вокруг, лагерь беженцев Шоафат и арабские кварталы Иерусалима (кроме Старого города) так никогда и не были единым городом с еврейским Иерусалимом.

Я не знаю, возможно ли было предупредить теракты. Напряженность, спровоцированная провокационными действиями и заявлениями политиков с обеих сторон, постоянно возрастала. Если бы Биньямин Нетаньяху вовремя призвал своих однопартийцев и союзников по коалиции к порядку и запретил бы им восходить на Храмовую гору и выступать с подстрекательскими, провокативными заявлениями, как он сделал это сейчас, вероятно, можно было бы избежать такого развития событий. Но в сложившейся ситуации спецслужбы и полиция действовали и продолжают действовать сравнительно эффективно.

Теперь что касается того, насколько события в Сирии явились толчком к этой интифаде и насколько волна террора хорошо организована и спланирована. Происходящее в Сирии, ввод российского военного контингента не имеют к волне израильских терактов никакого отношения. На мой взгляд, они носят стихийный характер.

Как сказал один из руководителей нашей военной разведки, и я с ним согласен, без политического решения, одной только силой, проблему арабо‑еврейских отношений не разрешить.

Работа европейских СМИ, освещающих события в Израиле, чаще всего смесь глупости, невежества и антисемитизма. Я не думаю, что Европа на грани гражданской войны, как это предполагает журналист Памела Геллер, но мне кажется, кризис в Европе может привести ослаблению Европейского союза и даже к его распаду. По крайней мере, я не исключаю такого варианта событий.

Усматриваю ли я какие‑то параллели между крушением российского борта А‑321 и тем, что Россия, быть может, сделала египтян заложниками своего конфликта с ИГ? Нет, никакой связи я здесь не вижу. Если этот теракт и осуществлен ИГ, то они атаковали, не ища никаких особых причин. Атаки во Франции и Африке, а также в других странах не связаны с действиями этих стран на Ближнем Востоке. Они связаны с демонстрацией возможности ИГ действовать по своему усмотрению на их территории. Тер­акты в Париже только подтверждает необходимость бескомпромиссной борьбы с террористическими организациям: нужно уничтожать, прежде всего, их базы и всех членов группировок. Не может быть умеренных террористов. Умеренные террористы — это мертвые террористы.