В первые годы существования Государства Израиль пропали сотни детей. Родителям (в большинстве случаев это были йеменские евреи) сообщили, что дети умерли, но слухи о том, что дети были похищены и переданы бездетным парам, не утихли до сих пор. Недавно рассекреченные материалы подтверждают эти подозрения.

Лея Аарони не может сдержать слез при воспоминании о том, как 50 лет назад пропала ее дочь.

«Мне показали ребенка совсем ненадолго. Она была такая хорошенькая, светлокожая. Она открыла глаза и смотрела на меня, будто говорила: “Не отпускай меня”», — рассказывает она.

Близнецы Леи появились на свет раньше срока в родильном доме в Кирьят‑Экроне в центральном районе Израиля, и младенцев отправили в больницу.

Матери сказали, что новорожденных поместят в специальную клинику в Тель‑Авиве. Но когда муж Леи приехал в клинику навестить детей, там была только одна из девочек‑близнецов. Ему сообщили, что ее сестра Хана умерла.

Лея очень переживала, что им не показали тело и могилу ребенка (об этой подробности вспоминают все, у кого тогда пропали дети), но ни она, ни муж не сомневались в правдивости трагических новостей.

Вопросы у Леи появились намного позже, когда ее дочери Хагит исполнилось 18 лет и ее призвали в армию.

Две повестки пришли одновременно: одна для Хагит, другая — для Ханы. Для многих семей события развивались по такому же сценарию.

«Я потеряла покой. Во всем этом было что‑то странное. Я перестала спать по ночам. И тогда я решила, что должна узнать правду о том, что случилось», — рассказывает Лея.

Лея пережила много бед задолго до утраты дочери. Ребенком она с семьей бежала в Израиль из Йемена, как многие тысячи других евреев. Пока они шли пешком в лагерь, куда стекались все репатрианты, их ограбили, и девочке пришлось попрошайничать, чтобы не умереть с голоду. В конце концов они были эвакуированы в ходе операции «Ковер‑самолет».

«Всю свою жизнь я мечтала об этой земле, — говорит 78‑летняя Лея, вспоминая свой нелегкий путь в Израиль. — Когда мы вышли из самолета, все опустились на колени и целовали святую землю. Потом мы услышали звуки рвущихся снарядов и увидели дым».

Истощенные и нищие, они прибыли в Израиль в разгар первой арабо‑израильской войны.

Многих прибывших из Йемена евреев временно селили в палаточных лагерях, где они ожидали постоянного жилья; почти сразу же стали распространяться истории об исчезновении детей.

Некоторые рассказывают, что дети исчезали после посещения лагерей богатыми американскими евреями.

В других случаях родителям внезапно сообщали, что их дети умерли в больнице, хотя они уже шли на поправку после легких заболеваний.

Некоторые йеменцы обосновались в кибуцах, где детей в обычном порядке отделяли от родителей и заботились о них коллективно; и там тоже исчезали дети.

По оценкам, число пропавших детей составляет от нескольких сотен до нескольких тысяч.

Многие родители считают, что их младенцев похитили и отдали или продали бездетным еврейским парам из США и Европы (некоторые из них пережили Холокост и потеряли собственных детей).

Со временем Лея, как и многие другие родители, перестала верить в официальную версию смерти дочери: «Я рассказала обо всем отцу, но он ответил, что никогда нельзя подозревать других евреев в краже ребенка».

Она занялась поисками документов, которые пролили бы свет на судьбу Ханы, и была шокирована результатами.

Согласно одному из документов, которые Лее удалось получить, ее близнецы были отправлены в Тель‑Авив позже той даты, что указана в свидетельстве о смерти Ханы.

У нее есть и второе свидетельство о смерти, выданное спустя три года после того, как Лея и ее муж получили вести о смерти дочери.

Многим родителям, как и Лее, не сообщали о местах захоронения их детей. В тех могилах, которые все‑таки нашлись, не оказалось останков, а в других случаях анализ ДНК показал, что останки — чужие.

С 1960‑х годов расследованием судьбы пропавших йеменских детей занимались три правительственные комиссии. Все они пришли к выводу, что большинство детей действительно умерли от болезней и были похоронены без ведома и участия родителей.

Но многие семьи, которых коснулась трагедия, подозревают, что правду от них скрывают, и по‑прежнему уверены, что стали жертвами заговора по похищению детей, в котором участвовали медицинские работники и государственные чиновники.

Поэтому в прошлом году правительство Биньямина Нетаньяху приняло решение открыть доступ к архивам, связанным с расследованиями исчезновения детей, и разместить материалы в интернете.

Нетаньяху выразил мнение, что это ознаменует наступление новой эры открытости и «исправит историческую ошибку».

В результате во время заседания специальной комиссии кнессета наконец стали известны ужасающие подробности о медицинских экспериментах над йеменскими детьми. Из показаний, данных под присягой в ходе более раннего расследования, известно, что четверо страдавших от недоедания младенцев умерли после экспериментальной инъекции белка, а многие другие — в результате халатности медицинских работников.

Стало известно, что тела детей вскрывались и изучались после смерти, а затем были захоронены в безымянных могилах в нарушение еврейской традиции. В показаниях было сказано также, что сердца детей были предоставлены докторам из США, которые проводили исследование с целью выяснить, отчего в Йемене отсутствуют болезни сердца.

Нурит Корен, возглавляющая специальную комиссию, заявила: «Врачи не сообщали родителям, что над их детьми проводились эксперименты и медицинские исследования. Это безобразие! Еще ужаснее, что в ходе экспериментов погибли здоровые младенцы. Преднамеренное действие, которое привело к летальному исходу, — преступление».

Родители самой Корен родом из Йемена. Среди пропавших детей — один из ее двоюродных братьев и сестра свекрови. Как глава специальной комиссии, она поставила перед собой цель вновь открыть дело, которое она называет «незаживающей раной на сердце израильского народа».

История йеменских детей проливает свет на отношение к темнокожим репатриантам как к гражданам второго сорта. Основателями Государства Израиль были в основном евреи‑ашкеназы из Европы; некоторые из них выражали опасения, что отсталая «восточная» культура, импортированная мизрахим («восточными [евреями]») повредит новому государству.

«В чем на самом деле суть сионизма? — спрашивает израильтянин йеменского происхождения Рафи Шубели, историк и активист общества “Наши братья существуют”. — Каковы были истинные намерения сионистов по отношению к евреям Средиземноморья и арабского мира? В нашем обществе многие хотели бы замять эту дискуссию».

Существование заговора с целью похищения йеменских детей и передачи их в приемные семьи остается недоказанным, утверждает историк Том Сегев, автор книг о раннем периоде истории Государства Израиль. Он принимал участие в одном из правительственных расследований в качестве эксперта.

Он обращает внимание на огромное число — сотни тысяч — репатриантов, прибывших в Израиль в годы войны и непосредственно после нее, когда страна еще переживала последствия войны.

«Все они прибыли сюда, когда условия были крайне тяжелыми, царил хаос», — объясняет Сегев.

Йеменских репатриантов селили в палаточных лагерях. В результате зимних холодов детская смертность достигала 50%, отмечает Сегев. Он признает, что некоторые дети могли быть переданы в другие семьи: «Такое могло происходить. Не могу сказать, сколько было таких случаев — один, два, три, четыре, десяток».

Но в большинстве случаев дети просто умирали, считает он: «Это, вероятно, самая трагическая история возвращения евреев в Израиль».

Недавно компания MyHeritage («Мое наследие»), которая предлагает услуги по поиску родственников и исследованию семейной истории, в сотрудничестве с Нурит Корен предложила свои услуги йеменским евреям, которые потеряли своих детей, и тем, кто подозревает, что сам был тайно усыновлен.

Не теряя веры в то, что ее дочь Хана могла остаться в живых и, возможно, сейчас разыскивает свою настоящую семью, Лея Аарони сдала анализ для теста ДНК — немного клеток эпителия с внутренней стороны щеки — для поиска по недавно созданной базе данных израильтян йеменского происхождения.

«Я хочу узнать, куда пропала моя дочь. Я хочу, чтобы она знала — я не оставила ее, я люблю ее, — говорит Лея. — Меня обманули».

Несколько историй со счастливым концом вселяют надежду: как в Израиле, так и за рубежом было несколько случаев, когда тем, кто вырос в приемных семьях, удавалось разыскать своих йеменских родителей. Лея пока не знает, найдется ли ее дочь.

В кафе на набережной Хайфы я встречаюсь с физиком, который относится философски к тому, как повернулась его судьба в результате событий тех неспокойных лет.

Несколько месяцев назад Йеуда Кантор стал первым, кому удалось разыскать своих кровных родственников с помощью программы тестирования, проводимой компанией «Мое наследие».

Он провел более 20 лет в поисках своей биологической матери и регулярно выступал в прессе, надеясь таким образом повысить шансы на успех.

«Я получил сотни телефонных номеров и множество информации, но ничто из этого не навело меня на след. Я пробовал и тесты ДНК, но все без толку», — рассказывает Йеуда.

Счастливое детство Йеуды прошло в городе Афула в семье Батьи и Ашера Кантор, евреев‑ашкеназов родом из Восточной Европы. На фотографиях видно, что цвет кожи у него темнее, чем у родственников и школьных друзей.

И все‑таки он ничего не знал о том, что было известно всем в том маленьком городке: что он был усыновлен, Йеуда узнал, только когда ему исполнилось 20 лет.

Его мать призналась, что не могла иметь детей и усыновила его из небольшого приюта в возрасте трех лет.

Она всегда боялась его потерять, и из уважения к приемным родителям Йеуда заглянул в документы о своем усыновлении только после их смерти. Там не было согласия его биологической матери‑йеменитки на усыновление. Было указано только ее имя — Захра.

Компании «Мое наследие» удалось отыскать могилу женщины, умершей 17 лет назад.

Ее пятеро детей согласились сдать анализы для теста ДНК, и выяснилось, что они — сводные братья и сестры Йеуды.

«Ого, как их много», — воскликнул Йеуда, когда ему сообщили новости. Первую встречу родственников снимало израильское телевидение.

Его сводные братья и сестры ничего не знали о существовании старшего брата и не могли пролить свет на обстоятельства его усыновления.

Но они смогли рассказать о происхождении семьи, и Йеуда очень рад возможности узнать об этом.

«Я счастлив, что круг замкнулся и теперь мне известны моя история и мое происхождение, я знаю, из какой семьи я происхожу с генетической точки зрения, — говорит он. — Нельзя сожалеть о прошлом. Это моя жизнь. Я принимаю ее такой, какая она есть».

Оригинальная публикация: Missing babies: Israel’s Yemenite children affair