Лишь Мордехай «не становился на колени и не падал ниц», ибо свято верил, что только Всевышний, Благословенный, дает пропитание всем созданиям «от рогов оленей до личинок блох». Поэтому он отказался поклоняться идолу и видеть в нем дополнительный источник и «посредника». Именно потому, что возвеличение Ѓамана, чья главная черта — гордыня, произошло из‑за пира, на котором евреи позволили себе насладиться яствами и напитками, Эстер повелела: «Не ешьте и не пейте три дня». Ведь нужно было смирить страсть к чревоугодию и подчинить ее Всевышнему, Благословенному. И благодаря этому не осталось у «подножия», на которое он опирался. Таким образом, он оказался «подвешен» — из‑за возвышения сердца. Именно поэтому Ѓамана повесили

Сказал рабби Йеѓошуа бен Карха: [назван он Ахашверошем], потому что сделал лица Израиля черными, словно стенки горшков. А рабби Берехья сказал: потому что истощил головы Израиля голодом и постами. Рабби Леви сказал: потому что напоил их ядом и полынью. А рабби Йеѓуда, сын рабби Симона, сказал: потому что намеревался искоренить семя Израиля. А рабби Тахалифа бар Бар Хана сказал: потому что был он “братом главы” — братом Невухаднецара

Нееврейский мир, привыкший приписывать евреям меланхолию, угрюмость и чинность, опешил, когда зрелище беззаботно резвящихся иудеев развеяло прежние непоколебимые представления. Некоторые репортеры, пытаясь примирить свои косные представления с присутствием целого сонма «ярых поклонников Терпсихоры» в бальном зале, предположили, что Америка породила новый тип еврея — поборника «общественного инстинкта».

Сказал рабби Ханан: об этом сказано: “В день, когда враги иудеев надеялись одолеть их, но обернулось оно так, что иудеи одолели недругов своих” (Эстер, 9:1). Сказал рабби Танхума: об этом же сказано в Писании: “И не говорил Господь о том, чтобы стереть имя Израиля из‑под небес” (Млахим II, 14:27), но так говорил Он: “Я совершенно сотру память Амалека из‑под небес” (Шмот, 17:14).

Самым великим чудом Пурима было то, что в дни Ахашвероша евреи вновь с любовью приняли Тору. Ведь чудеса Пурима, в отличие от чудес дарования Торы, были скрытыми, а не явными, и царство Всевышнего проявилось в дни Пурима в завуалированной форме. И поэтому то, что евреи вновь приняли Тору с любовью, было поистине великим чудом.

Когда душа стремится вырваться на волю из оков и теснин, в рабстве которых она находится, появляется Амалек и пытается охладить, затушить пламя искреннего порыва души. Дабы оттолкнуть его и сломить эту силу зла, достаточно лишь одного: напомнить себе о том, кто такой этот Амалек и каковы его злодейские намерения. Исправить Амалека невозможно, его необходимо разбить, уничтожить. И эта победа наступает благодаря раскрытию «сущностного Б-жественного света»...

Если учесть, что Эсфирь и Мордехай прибыли в Сузы, персидскую столицу, скорее всего из Вавилона, где на тот момент проживала основная масса еврейской диаспоры, невольно возникает осторожное предположение, что под безымянной наложницей подразумевается героиня библейской книги. Это мнение подкрепляется тем обстоятельством, что царь доверил сыну фаворитки высокую должность наместника (сатрапа) одной из главных восточноиранских областей. 

Человек не только понимает разумом и чувствует сердцем святость и противоположную ей низость, но и осознает все это той частью души, которая выше сознания, — своей сущностной связью со Всевышним.Тогда и раскрывается, что смысл слов «проклят Ѓаман и благословен Мордехай» основывается не только на знании, но исходит из глубины души. В этом и заключается уникальное духовное служение еврея в Пурим.

До тех пор, пока еще не наступило время видения правды воочию, у нас есть праздник Пурим — праздник войны с Амалеком, основанный не на рассудке и включающий, в частности, заповедь, которая велит отказаться от рассудочного мышления. Амалека невозможно победить при помощи разума, путем споров и убеждения. Мы должны не применять к нему рациональный подход, но подавлять и истреблять его в себе — удаляться от сомнения.

В самом деле, если бы евреи не пали с того высокого уровня, на котором находились во время дарования Торы, то они наверняка были бы способны соблюдать все законы Торы и все ее заповеди... Однако в дни Ахашвероша, когда евреи стояли на очень низкой ступени, они все же приняли Тору, тем самым показав, что они не против соблюдать ее. А раз так, то теперь они обязаны исполнять ее целиком.

Костюмы, не отступающие от хорошего вкуса, не противоречат букве закона и исторической практике. Но не следует забывать, какой смысл видел в этом обычае хасидский мудрец Авраам‑Йеошуа Гешель из Опатува. Он отмечал, что человек ощущает радость и веселье, когда сталкивается с чем‑то неожиданным, например с приятелем, который вдруг стал выглядеть иначе. Именно такое ощущение испытали евреи в эпоху Мордехая и Эстер, когда день, который, как они ожидали, будет днем резни, внезапно стал днем радости.

Отмечая Пурим, праздник книги Эстер, нам нужно думать о Шейлоке. Каким бы веселым ни был Пурим, он все же смертельно серьезен. Он напоминает нам, что Аман существует в каждом поколении и что нам, евреям, нельзя даже осмелиться забыть о своей идентичности. Как ни странно, именно в Венеции шекспировской эпохи история фиксирует первые случаи, когда евреи стали наряжаться в костюмы в честь Пурима.