Как случилась такая метаморфоза? В смысле, как вышло, что такая женщина, как я, родившаяся и выросшая в гордой собой семье немецких ортодоксальных евреев, два года назад провела вечер Йом Кипура, святейшего из всех святых дней, самым безбожным образом, делая маникюр и педикюр в салоне «Айрис» в Верхнем Ист‑Сайде?

Имена Марка Твена и Нахманида непривычно видеть рядом, но то, что их размышления о своих путешествиях совпадают, напоминает нам: история полна неожиданностей, а ее самые резкие зигзаги и виражи почему‑то затрагивают евреев. Спустя 30 с лишним лет после публикации «Простаков за границей» человек, который издал свои путевые заметки, будучи не слишком известным, стал самым знаменитым в Америке писателем, написал эссе «Касательно евреев». В нем он размышлял о стойкости Израиля: «Все твари земные смертны, но только не еврей; все другие силы преходящи, но он остается. В чем секрет его бессмертия?»

Более 1 тыс. человек служили в Еврейской службе порядка в Варшавском гетто, подобные же организации были основаны в нацистских гетто и в других частях оккупированной Европы. В Варшаве еврейские полицейские подчинялись власти немцев, но находились под непосредственным надзором польской «синей полиции». Между тем их официальная роль заключалась в работе с еврейским советом, или юденратом, который номинально контролировал гетто.

Как человек с такими устремлениями, талантами и неоспоримыми достижениями столь часто умудряется проявлять мелочность и поступать во вред себе? Как могло получиться, что премьер‑министр, среди недавних триумфов которого есть мирные соглашения с четырьмя арабскими государствами, серия грандиозных ударов по ядерной программе Ирана и рекордная по глобальным меркам кампания вакцинации от Ковид‑19, потерпел поражение на выборах, а верх взяла самая странная в израильской или даже всей западной истории коалиция политических партнеров? Если ответить кратко, дело в личных отношениях.

Однажды, когда один врач‑эсэсовец размышлял вслух, зачем надо убивать всех бедных евреев Восточной Европы, Менгеле, как он помнит, объяснил ему, что «именно из этого людского резервуара евреи черпали новые силы и так освежали свою кровь. Без бедных, но якобы безобидных восточных евреев цивилизованные западноевропейские евреи не были бы способны выжить. Следовательно, необходимо уничтожить всех евреев». Массы религиозных евреев‑бедняков Польши были чуть ли не побочными жертвами этих усилий: истинной мишенью была элита, занесшая бациллу космополитизма.

В 1950 году благодаря существенному пересмотру Акта о перемещенных лицах двери США наконец‑то распахнулись, но к тому времени большинство евреев в лагерях перемещенных лиц прекратили попытки попасть в США и стали уезжать в Палестину, часто нелегально, а позднее в новое Государство Израиль, где многие из них в первые дни конфликта взяли в руки оружие. Тем временем сотни тысяч неевреев из Восточной Европы въехали в США, причем их биографию за период войны крайне редко проверяли всерьез.

Что это за дом, который Аппельфельд намеренно отказывается называть по имени? Восточная Европа, где почти всех евреев перебили? Израиль, куда сионизм призывает евреев вернуться, считая его их историческим домом? Или же, пожалуй, для Аппельфельда единственный возможный дом — что‑то вроде этой горной вершины, полузабытое, полупридуманное место, которое может существовать только на книжных страницах.

Когда президент Джо Байден предложил назначить Кристен Кларк главой отдела гражданских прав Минюста США, критики из числа правых забили тревогу по нескольким причинам. В том числе из‑за спорных воззрений, которые Кларк выражала в бытность студенткой Гарвардского университета.

«Всякое разрушение начинается с разрушения языка, — говорил он, — когда вы называете вещи не своими именами». В первой же своей колонке — о Шестидневной войне, в результате которой Израиль забрал у Египта сектор Газа, а у Иордании западный берег Иордана, — Оз заявил, что называть завоеванные армией территории «освобожденными» неприемлемо. В его понимании это было «загрязнение языка»: территории никогда не могут быть «освобожденными», а об освобождении имеет смысл говорить только в отношении людей.

Его биография — путь от нищеты к богатству — внушала бы безграничное восхищение в прошедшие эпохи, когда в повести о том, как мальчик из беднейших слоев заработал, благодаря сочетанию смекалки, отваги и везения, колоссальное богатство, видели символ всех величайших достоинств Америки. Но вместо этого либералы как в США, так и в Израиле отозвались на кончину Адельсона целой лавиной поношений.

Возможно, самым важным приобретением Библейского музея в Вашингтоне стала средневековая рукопись на иврите, получившая в музее название «Вашингтонское Пятикнижие». Рукопись весит 10–13 кг и состоит из 247 листов (или около 500 односторонних страниц). Музей датирует эту еврейскую Библию 1000 годом, тем самым делая ее одним из древнейших подобных кодексов в мире.

То, какое применение нынешняя администрация найдет Энтони Блинкену и как он будет действовать под ее влиянием, станет поучительной кульминацией увлекательной и показательной истории одного американо‑еврейского семейства, о которой я впервые узнала благодаря неожиданно значимому телефонному звонку 40 лет тому назад.