Материал любезно предоставлен Tablet

Поэт и литературный критик Адам Кирш читает даф йоми — лист Талмуда в день — вместе с евреями по всему миру и делится размышлениями о прочитанном. В этом даф йоми мудрецы, отстаивая свою еврейскую идентичность, показывают,
что диаспора существует почти столько же, сколько иудаизм.

Какие отношения должны связывать евреев в диаспоре с евреями в Земле Израиля? На протяжении большей части еврейской истории этот вопрос не возникал: начиная с темных веков и вплоть до конца XIX века еврейское население Эрец‑Исраэль было столь незначительным, что евреи, живущие в других странах, вполне могли не обращать на него внимания. Но в наше время этот вопрос вновь стал одним из центральных в еврейской жизни. Чуть не каждый месяц очередной американский еврейский писатель издает книжку об Израиле, либо восхваляя его, либо — в последнее время это происходит чаще — осуждая. И эти книги отчасти являются аргументами в пользу правомочности диаспорального иудаизма. Как Лайел Лейбовиц недавно писал в «Таблете», в еврейской вере есть ядро национализма, с которым евреям диаспоры все время приходится бороться. И каждый раз, когда американские евреи обсуждают Израиль, они подспудно утверждают легитимность собственной еврейской идентичности.

Этот же комплекс вопросов, пусть в несколько иной форме, затрагивается в нынешнем даф йоми. Для евреев талмудической эпохи отношения между иудаизмом в диаспоре, то есть, прежде всего, в Месопотамии, где создавался Вавилонский Талмуд, и иудаизмом в Земле Израиля представлялись проблемой не политической, а правовой. Значительная часть еврейских законов действительна лишь в Земле Израиля; в частности, законы, регулирующие сельское хозяйство. Однако к III–IV векам новой эры еврейская жизнь в Палестине была омрачена гонениями и экономическими трудностями, и центр еврейской правовой мысли переместился в академии Ирака, то есть Вавилонии. Но как мудрецы Вавилонии могли обосновать то, что теперь они диктуют законы мудрецам на их еврейской родине?

Реш Лакиш поднимает этот вопрос в трактате Сукка, 20а, в ходе дискуссии о допустимости использования тростниковых циновок в качестве кровли для сукки. Как мы читали в прошлом даф йоми, правильная кровля для сукки должна быть сделана из растительного материала, оторванного от земли; но она не может быть сделана из съедобных растений или из материалов, превращенных в утварь, поскольку эти вещи способны передавать ритуальную нечистоту. Тростниковые коврики представляют собой проблему: хотя тростник сам по себе подходит для кровли, коврик, на котором обычно сидят, может стать ритуально нечистым, например если на него сядет мужчина, у которого недавно было семяизвержение. Поэтому мудрецы проводят различие между маленькими мягкими ковриками, явно предназначенными для сидения, и большими грубыми циновками, которые предположительно используются исключительно в качестве кровельного материала.

В ходе этой дискуссии мы наблюдаем момент непонимания конкретного слова, свидетельствующий о культурном разрыве между ивритоязычными танаями Мишны и амораями Гемары, говорящими на арамейском языке. Мишна использует термин «хоцалот», а Гемара уточняет: «Что означает хоцалот?» Реш Лакиш говорит, что хоцалот — это просто «циновки», но рабби Аба переводит это арамейским словом «мезабле», а это разновидность кожаной сумы для корма животных. За этим маленьким диалогом скрыто важное явление: вавилонские мудрецы постепенно теряют связь с повседневным языком Святой земли.

И тут Реш Лакиш, который родился в Сирии, но во взрослом возрасте перебрался в Палестину, делает короткое, но яркое заявление касательно отношений между Вавилонией и Землей Израиля. «Первоначально, когда евреи в Эрец‑Исраэль забыли Тору, Эзра поднялся из Вавилонии и вновь утвердил ее», — объясняет он. Когда Тора «вновь была забыта, Гилель Вавилонянин поднялся и вновь утвердил ее». А когда в третий раз забыли Тору, уже в эпоху танаев, «рабби Хия с сыновьями поднялись и утвердили ее». И дальше Реш Лакиш цитирует мнение Хии по вопросу тростниковых циновок.

Этот краткий экскурс в историю взаимоотношений Иудеи и диаспоры напоминает нам, что вопрос диаспоры стоит столь же давно, сколько существует сам иудаизм. Вавилонский плен, последовавший за разрушением Первого храма в 586 году до новой эры, привел к созданию первой еврейской общины в диаспоре, которая просуществовала вплоть до 1948 года. Без Эзры, лидера вавилонской еврейской общины, Второй храм никогда не был бы построен. Без Гилеля и Хии, уроженцев Вавилонии, евреи Эрец‑Исраэль забыли бы правильное толкование закона. Иудаизм, говорит Реш Лакиш, всегда стремится утвердиться в Земле Израиля, но иногда его аутентичные традиции лучше сохраняются в изгнании. Диаспора — это тот ресурс, без которого Эрец‑Исраэль не может существовать.

Эта важная мысль появляется в конце главы, посвященной в основном практическим вопросам. При обсуждении того, как правильно строить сукку, мудрецы называют множество различных способов постройки и строительных материалов. Ключевым моментом в строительстве сукки является то, что она должна быть специально построена как таковая, иначе она не будет соответствовать библейскому повелению помнить о шатрах израильтян, странствовавших по пустыне. Однако люди естественным образом строят сукку из подручных материалов, и мудрецам приходится решать, чем именно сукка должна отличаться от обычного дома.

К примеру, можно ли сделать крышу сукки из деревянных досок? Мишна (Сукка, 14а) не дает внятного ответа, а Гемара устами рабби Шмуэля сообщает, что это зависит от ширины досок. Доски шириной в четыре ладони напоминают обычные потолочные балки и не могут использоваться, зато доски поуже, чем четыре ладони, — это «просто тростник», и такие могут использоваться. Это правило, однако, не применяется в том случае, если доска шириной в четыре ладони примыкает к стене сукки. Тогда Талмуд применяет принцип «изогнутой стены», позволяющий считать такую доску продолжением стены, а не частью крыши. Рабби Йеуда замечает, что исключение из правила о доске шириной в четыре ладони было сделано «во времена гонений» — юридическая категория, которая, как это ни печально, частенько встречается в Талмуде: тогда евреи использовали обычные потолочные доски, чтобы замаскировать сукку, представить ее обычной пристройкой к дому.

В трактате Сукка, 15а раввины рассматривают другую возможность. Представьте себе, что потолок вашего дома уже сделан из досок, но не отштукатурен. Можно ли считать эти доски подходящей кровлей для сукки? Ответ: нет — из‑за принципа «Приготовь ее, а не из того, что уже приготовлено», то есть сукка должна быть построена специально как таковая, нельзя уже существующую постройку объявить суккой. Однако мудрецы не против, если этот принцип соблюдается лишь символически. Так, если снять одну из досок уже имеющейся крыши и заменить ее какой‑нибудь веткой — или, согласно Дому Гилеля, просто поменять местами доски готовой крыши, — то можно создать пригодную сукку. Оказывается, необязательно строить крышу с нуля, достаточно сделать что‑то, чтобы обозначить ее новую функцию.

Далее в этом обсуждении мудрецы возвращаются к понятию, с которым мы уже встречались в трактате «Эрувин»: лавуд, или «соединение». Согласно этому принципу, щель в стене шириной в три ладони или уже считается несуществующей; закон в этом случае полагает, что участки стены соединены в непрерывную поверхность. В шабат подобное решение влияет на то, где можно и где нельзя носить вещи. В Суккот это означает, что между крышей сукки и стеной может быть небольшой зазор. Получается, как отмечает Авими, что сукка высотой 10 ладоней (минимальная высота) требует только четырех ладоней стены в середине; зазоры в три ладони сверху и снизу допустимы, согласно принципу лавуда. Этот принцип имеет значение и для суккот с окнами в крыше, а также для суккот с несплошными стенами, сделанными из столбов или колонн.

К концу первой главы мы узнали практически все, что нужно знать о том, как строить сукку. Во второй главе мудрецы расскажут нам, что же мы, собственно, в ней делаем.

Оригинальная публикация: In the Talmud, Jews Losing Touch With the Everyday Words of the Holy Land