80 лет назад, 22 февраля 1942 года, в Бразилии смертельный яд принял писатель Стефан Цвейг

Обладание сверхъестественным средством для победы над несправедливостью — сильнейшая детская мечта. Детство — торжество несправедливости: ребенок слабее всех, беднее, неопытнее, порабощеннее. Воспоминание об этом проходит через позднейшие возрасты, а многим — большинству — не нужно и вспоминать: вся их жизнь — цепь испытываемых несправедливостей. Потому и пользуются таким успехом сюжеты о всемогущем волшебстве — от старинного «сезам-откройся» до «Властелина колец» и совсем свежего «Гарри Поттера».

В 2010 году в серии «Проза еврейской жизни» (издательство «Текст»–«Книжники») вышел «Погребенный светильник» Стефана Цвейга. В подзаголовке значится «легенда», в аннотации — «притча». Легенда — о судьбе светильника, который Бог велел Моисею изготовить вместе со скинией, ковчегом и престолом при исходе из Египта. Само по себе описание светильника в 25-й главе книги «Исхода» представляет собой редчайший шедевр художественности — каковую и ждешь встретить, когда речь идет о замысле такого Художника. А так как это изделие — спусковая пружина, идея, ядро и главный герой цвейговской легенды, то позволим себе лишний раз переписать несколько стихов о нем. «И сделай светильник из золота чистого; чеканный должен быть сей светильник; стебель его, ветви его, чашечки его, яблоки его и цветы его должны выходить из него. Шесть ветвей должны выходить из боков его: три ветви светильника из одного бока его, и три ветви светильника из другого бока его. Три чашечки наподобие миндального цветка, с яблоком и цветами, должны быть на одной ветви, и три чашечки наподобие миндального цветка на другой ветви, с яблоком и цветами. Так на всех шести ветвях, выходящих из светильника. А на стебле светильника должны быть четыре чашечки наподобие миндального цветка с яблоками и цветами. <…> И сделай к нему семь лампад, и поставь на него лампады его, чтобы светили на переднюю сторону его».

На момент начала рассказа светильник находится в Риме. Покорители Иудеи уже увозили его, как и другие святыни, в Вавилон, потом возвращали в Иерусалим. Разрушитель Храма Тит доставил его в свою столицу. Естественно, евреи, живя на правах пленных, не могли пользоваться им, но само сознание его близости питало их веру и прибавляло сил. На этот раз победители-вандалы переправляют его вместе с огромными богатствами, отнятыми у побежденных римлян, в Карфаген. Волею судеб, обстоятельств, авторского замысла семилетний мальчик становится свидетелем этого увоза на еще одну чужбину. Через восемь десятилетий в Рим приплыл беглец с известием о поражении Карфагена и перевозке светильника в груде прочих трофеев в Византию. Почти девяностолетний старик находит в себе силы туда отправиться. Здесь следует сделать короткое отступление. Разумеется, не в волшебное могущество предмета верили благочестивые евреи, не за ним гонялись. Будучи рассеяны, они оставались сплоченным народом благодаря верности, как говорит один из персонажей, Невидимому. Однако конкретными образами Его были Писание и светильник, Тора и менора. Так что в приключения, вызванные передвижением светильника, самым непосредственным образом входит Б-г. И что бы ни предпринимали участвующие в этом люди, первое, о чем они должны были подумать, — как это выглядит перед Ним, какой приговор вынесет их действиям Он. В столь богоугодном деле невозможны ложь, обман, хитрость. Иначе недолго уподобиться и святотатцам. Много позднее исхода из Египта сделалось понятно, почему Б-г выбрал самое дорогое золото и самый прекрасный вид для меноры. Потому что в глазах грабителя, похитителя — а они не переведутся — она будет всегда только драгоценностью, ювелирным изделием, сокровищем, которое разбить, переплавить, даже едва повредить, — значит утратить его цену.

Что мы приоткрыли фабулу книги, не должно нанести ущерба заинтересованности возможных ее читателей. В конце концов, все зависит от степени достоверности и убедительности, с какой проявляют себя характеры, мотивированы их поступки, воспроизведены реалии времени и мест, а все это написано в лучших традициях Цвейга. Драматизм центральной сцены — встречи старца с императором — и до предела напряжен, и образцово сбалансирован. То, что перед нами притча, вовсе не означает ее предсказуемости. Да, еврейская община состоит из глубоко верующих людей, но когда их ожидания не оправдываются, «они снова стали маленькими и жалкими, какими были прежде, бедными, угнетенными, а мысли их, еще недавно величественно и мощно устремленные к Богу, скукожились и погрязли в мелких расчетах, как их будни». И главный герой, еще не зная, что провал их общей затеи промежуточен и не так очевиден, как кажется, говорит о нем проникновенными словами, годными для оценки человеческой жизни вообще: «Поверьте, братья, это ужасно — быть тем, кого Бог всегда призывает, но никогда не выслушивает, кого Бог манит знамениями, никогда не исполняя того, что они сулят».

По-немецки книга появилась в 1937 году. Срок, который сегодня отделяет нас от того времени — ровно 85 лет, — оказался словно бы включен в книжное действие. Кончается оно исчезновением с лица земли священной меноры в середине VI века. Но спустя без малого полторы тысячи лет, в середине века XX, оно как будто подступило к нам уже итогом, разрешением тайны. Хочется воскликнуть с праздничной интонацией: вот видите! евреи обрели свою страну, в ее земле светильник ждет своего часа, чтобы быть найденным! Увы, ничто на свете не окончательно. 

На следующий год после публикации «Погребенного светильника» Гитлер осуществил аншлюс Австрии, откуда Цвейг уже бежал в Англию. Затем пришла «Хрустальная ночь», положившая начало Холокосту. Цвейгу исполнилось 57. Ему оставалось 4 года до окончательного бегства — из мира неисправимой несправедливости. То ли дерево, под которым был зарыт светильник, истлело, и место его захоронения затерялось навеки, то ли легенда оказалась не спасительной. В 1942 году в Бразилии писатель покончил с собой.

(Опубликовано в газете «Еврейское слово», № 586)

Книгу Стефана Цвейга «Погребенный светильник» можно приобрести на сайте издательства «Книжники»