Талмуд дает остроумное толкование стиху: «Учение заповедал нам Моше, [передал] наследие общине Яакова!» Дварим, 33:4. — Примеч. перев. Отмечая, что заповедей 613, а числовое значение слова «Тора» — 611, Талмуд утверждает, что в действительности Моше дал нам 611 заповедей, а остальные две: «Я — Г‑сподь, твой Б‑г» и «Пусть не будет у тебя других богов передо Мной» (первые две из десяти заповедей) — сыны Израиля получили не от Моше, а прямо от самого Б‑га Макот, 23б–24а.— Здесь и далее, если не указано иное, примеч. авт. .

Есть и другое различие, которое могли бы провести мудрецы. Моше дал нам 611 заповедей, а под конец, в «Вайелех», он дал нам две метазаповеди — заповеди о заповедях. Это «акэль», заповедь каждые семь лет собирать весь народ на публичное чтение (ключевых частей) Торы, а также заповедь: «А теперь запишите себе вот эту песнь» (Дварим, 31:19), трактуемая традицией как заповедь написать или принять участие в написании нашей собственной «Сефер Тора».

Эти две заповеди обособлены от остальных. Они были даны после краткого повторения всей Торы в книге Дварим, благословений, проклятий и церемонии обновления Завета. Они встроены в рассказ о том, как Моше передает руководящие полномочия своему преемнику Йеошуа. Связующее звено в том, что и законы, и этот рассказ служат идее преемственности. Законы призваны гарантировать, что Тора никогда не устареет, что ее будут писать сызнова при жизни каждого поколения, что она не будет забыта народом и никогда не перестанет быть его действующей конституцией, формирующей его как нацию. Нация никогда не отбросит свои учредительные принципы, свою историю и идентичность, свое бережное отношение к прошлому и ответственность перед будущим.

Обратите внимание: эти две заповеди дополняют одна другую, и это прекрасно. «Акэль», заповедь о собрании всей нации, адресована народу как совокупности всех людей. Заповедь о написании «Сефер Тора» адресована каждому человеку индивидуально. И в этом суть политики Завета. Мы несем как индивидуальную ответственность, так и коллективную. Говоря словами Гилеля: «Если не я за себя, то кто за меня? А если я только за себя, то кто я?» В иудаизме государство — еще не всё: этим он отличается от авторитарных режимов. И индивид в нем — тоже не всё: этим иудаизм отличается от радикально индивидуалистических либеральных демократий. Общество Завета созидается, когда каждый признает свою ответственность за всех, индивиды обязуются служить общему благу. Поэтому «Сефер Тора» — письменную конституцию, формирующую нас как нацию, — следует обновлять в жизни каждого индивида по отдельности (заповедь 613) и в жизни нации (заповедь 612).

Вот как Тора описывает мицву «акэль»:

«Каждый седьмой год, в год прощения [долгов], в праздник Суккот, когда весь Израиль придет, чтобы предстать пред Г‑сподом, вашим Б‑гом, на том месте, которое Он изберет, читайте это Учение вслух всему Израилю. Соберите [весь] народ — мужчин, женщин и детей, а также переселенцев, которые [живут] в ваших городах, — чтобы они слушали и учились, чтобы они боялись Г‑спода, вашего Б‑га, и неукоснительно соблюдали все слова этого Учения. Пусть их дети, которые [еще] не знают [этого], слушают, пусть и они научатся бояться Г‑спода, вашего Б‑га, — всегда, пока вы живете на земле, на которой вы окажетесь, перейдя Иордан, и которой овладеете” (Дварим, 31:10–13).

Обратите внимание: это мероприятие носит инклюзивный характер. Было бы анахронизмом называть Тору эгалитарной в современном смысле этого слова. Как‑никак в 1776 году авторы американской Декларации независимости могли написать: «Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными», — хотя тогда все еще существовало рабство и ни одна женщина не имела избирательного права. Однако Тора сочла сущностно важным, чтобы в церемонии получения гражданства в республике веры участвовали женщины, дети и переселенцы.

Кто зачитывал текст? Тора не содержит этой подробности, но традиция приписывала эту роль царю. И это было крайне важно. Тора отделяет религию от политики. Царь не был первосвященником, а первосвященник — царем Некоторые цари из династии Хасмонеев нарушали это правило, что возымело катастрофические долгосрочные последствия. . И это было нечто революционное. Чуть ли не во всех остальных обществах Древнего мира глава государства был по совместительству высшим иерархом религии; это представляло собой не случайное совпадение, а основополагающую черту языческого понимания религии как власти. Но царь должен был действовать в рамках Торы. Ему было заповедано иметь особый свиток Торы, написанный специально для него; он должен был держать его при себе, когда сидел на троне и читал свиток «всю жизнь» (Дварим, 17:18–20). Здесь же, раз в семь лет читая Тору вслух собравшемуся народу, он демонстрировал, что нация как политическое образование существует под священной сенью слова Б‑жия. Мы — народ, сформированный Заветом, — вот что говорил намеками царь. Если мы будем соблюдать его, нас ждет процветание; а не будем — потерпим крах.

Маймонид так описывает церемонию:

«Трубили в трубы по всему Иерусалиму, чтобы собрать народ, приносили большой деревянный помост, ставили его посреди Женского двора, и тогда царь поднимался на него и садился, чтобы было слышно его чтение… Смотритель синагоги брал свиток Торы и передавал главе синагоги, глава синагоги отдавал его заместителю, заместитель — первосвященнику, а первосвященник вручал его царю, чтобы [Тора] получила почтение от множества людей… Царь читал те отрывки, о которых мы говорили, пока не доходил до конца, сворачивал [свиток] и благословлял после [чтения Торы], подобно тому как благословляют в синагогах… А прозелиты, которые не знали [иврита], должны были приготовить сердца свои и настроить уши свои, чтобы слушать в страхе и ужасе, в радости и трепете, как в день, когда [Тора] была дана на Синае. Даже великие мудрецы, которые знали всю Тору, должны были слушать с величайшим вниманием; <…> и [каждый] должен был чувствовать себя, как будто только что была заповедана [Тора] и как будто слышит он ее из уст Всемогущего. Ведь царь — это посланец, возвещающий слова Б‑га» Мишне Тора, Хагига, 3:4–6. Русское издание: Мишне Тора (Кодекс Маймонида): Книга «Жертвоприношения», Законы празднования, 3:4–6 // Рабби Моше бен Маймон. М.: Книжники; Лехаим, 2020. .

Маймонид не только дает нам представление о грандиозности этого события, но и формулирует радикальную мысль: «акэль» представляет собой воспроизведение Дарования Торы на горе Синай: «как будто только что была заповедана [Тора]», «как будто слышит он ее из уст Всемогущего», — и следовательно, это церемония обновления Завета. Как он пришел к подобной мысли? Почти наверняка благодаря тому, как Моше описывает Дарование Торы в «Ваэтханан»:

«[Расскажи им] о том дне, когда ты стоял пред Г‑сподом, твоим Б‑гом, у Хорева, и когда сказал мне Г‑сподь: “Собери (акэль) ко Мне народ, и Я возвещу им Мои слова&nbsp;— пусть они научатся бояться Меня, покуда живут на земле, и пусть научат своих сыновей”» (Дварим, 4:10).

Все слова, выделенные курсивом, отзываются в заповеди об «акэль», особенно само слово «акэль», употребленное лишь в еще одном месте Торы. Таким образом Дарование на Синае воспроизводилось раз в семь лет в Иерусалимском храме, и таким образом нация — мужчины, женщины, дети и переселенцы — обновляла свою приверженность его учредительным принципам.

Танах знакомит нас с яркими описаниями церемоний обновления Завета во времена Йеошуа (Йеошуа, 24), Йошияу (Млахим II, 23), Асы (Диврей а‑ямим II, 15), а также Эзры и Нехемьи (Нехемья, 8–10). Это были исторические моменты, когда нация осознанно посвящала себя Б‑гу заново после долгого периода отпадения от религии. Благодаря «акэль» и обновлению Завета Израиль обладал вечной способностью омолаживаться, вновь обретая то, о чем Ирмеяу сказал: «в юности ты была преданной» (Ирмеяу, 2:2).

Что происходило с «акэль» на протяжении без малого 2 тыс. лет, когда у Израиля не было ни царя, ни страны, ни Храма, ни Иерусалима? Некоторые ученые мужи выдвинули интригующее предположение, что сохранявшийся примерно до XIII века минаг Эрец‑Исраэль — обычай евреев в Израиле и евреев из Израиля — читать Тору не раз в семь лет, а раз в три года или раз в три с половиной года задумывался, чтобы организовывать семилетний цикл, дабы второе чтение завершалось одновременно с «акэль», а именно на Суккот, по окончании шмиты — субботнего года (что‑то наподобие Симхат Тора, происходившего раз в семь лет) См.: Р. Эльханан Самет. Ле‑июним бе‑паршот ха‑шевуа. 2nd series, 2009. vol. 2. Р. 442–461. .

Я предложил бы другой ответ. Обыкновение читать Тору шабатним утром, восходящее к древности, приобрело новую значимость во времена изгнания и рассеяния. Есть обычаи, напоминающие нам об «акэль». Тору читают — как делали царь на «акэль» и Эзра на своем собрании народа — стоя на биме, деревянном возвышении. Чтец Торы никогда не стоит один; обычно на биме находятся трое — сеган Сеган (ивр.) — «заместитель первосвященника» в Торе. — Примеч. перев. , чтец и прихожанин, вызванный к Торе, — они символизируют Б‑га, Моше и сынов Израиля соответственно Шульхан арух, Орах хаим, 141:4 и комментарий из «Левуш» к тому же месту. . По мнению большинства алахических авторитетов, чтение Торы — это ховат цибур, обязанность общины, а изучение Торы — наоборот, ховат яхид, обязанность каждого отдельного человека Таково мнение Рамбана, которое большинство считает нормативным предписанием. См., например: Ялькут Йосеф, Ильхот кериат а‑Тора. . Итак, я считаю, что «кериат а‑Тора» следует переводить не как «чтение Торы», а как «оглашение Торы». Это наш аналог церемонии «акэль», перенесенной с седьмого года на седьмой день.

Индивидам, а уж тем более нациям нелегко оставаться вечно молодыми. Мы дрейфуем по течению, сбиваемся с пути, отвлекаемся, утрачиваем чувство предназначения, а заодно энергичность и целеустремленность. Полагаю, лучший способ оставаться молодым — это никогда не забывать, что «в юности мы были преданными», хранить в памяти свои судьбоносные переживания, сделавшие нас такими, каковы мы ныне, свои давнишние мечты о том, как мы изменим мир, чтобы он стал лучше, справедливее, прекраснее в духовном отношении. «Акэль» был подарком, который Моше сделал нам на прощание, показав, как можно добиться этих перемен.