Раввину и судье Маркусу Соломону пятьдесят восемь лет, он выпускник ешив Хабад‑Любавич в Австралии, Израиле и Америке. Он получил раввинскую смиху перед тем, как продолжил образование, занявшись изучением юриспруденции в своей родной Австралии. После блестящей адвокатской карьеры Соломона генеральный атторней Западной Австралии Джон Куигли в августе 2021 года назначил его членом Верховного суда Западной Австралии — на высшую должность в юридически‑судебной сфере штата.

В иудаизме цель нравственной жизни в том, чтобы учиться и развиваться, зная, что даже у величайших людей есть недостатки и даже у самых дурных людей есть черты, уравновешивающие их изъяны. Иудаизм призывает нас к скромности при оценке самих себя и к великодушию при оценке других. Эта уникальная смесь идеализма и реализма — не что иное, как нравственность, достигшая пика требовательности и духовной зрелости.

Для большинства американцев нацизм спрессован в единственный исторический момент — геноцид, самое страшное преступление Третьего рейха, когда гражданское население вывозили в товарных вагонах в лагеря смерти и там умерщвляли ядовитым газом. Фокусируясь на этом моменте, не рассматривая даже мельком то, что предшествовало ему и последовало за ним, мы упускаем шанс узнать что‑то полезное о Холокосте, уроки которого нам велят помнить. Мы до сих пор слишком мало знаем о том, как Германия докатилась до таких преступлений.

Тора говорит нам, что мы по своей природе не добры и не злы, но наделены способностью быть и добрыми, и злыми. У нас есть природная склонность сопереживать и сочувствовать, но есть и еще более сильный инстинкт страха, ведущий к насилию. Вот почему при переходе от Адама к Ноаху Тора переходит от природы к завету, от «тов» к «брит», от могущества к нравственным ограничениям могущества. Одной генетической предрасположенности недостаточно. Нам также нужен нравственный закон.

Нацистский офицер и патологический лжец с гангстерскими замашками Йозеф Мейзингер по пути на эшафот коварно навредил своему заклятому врагу. Мейзингер ополчился на противника нацистов Вилли Фёрстера, токийского фабриканта, родившегося в Германии, — и обвинил его в соучастии в своих многочисленных преступлениях нацистского толка. В результате Фёрстер, хотя при иных обстоятельствах его, возможно, восславили бы как «японского Шиндлера», стал жертвой клеветы и был почти начисто забыт, а его свершения на десятилетия скрыла завеса наветов.

Каково было евреям, которые, служа в гитлеровской армии, не только считали себя евреями, но и продолжали соблюдать обряды? Многие из них — как еще один офицер ваффен‑СС — читали молитвы и совершали другие обряды тайно в казармах или — поступок еще более отчаянный — на поле боя. Какое оправдание находили они тому, что сражаются за режим, лишавший их прав, убивавший их родных и заклеймивший их как «недочеловеков»?

В конце нашей недельной главы мы оказываемся в мире накануне Потопа, до такой степени изобилующем разбоем, что Б‑г пожалел о сотворении человечества. Такова главная драма Танаха и иудаизма в целом. Воспользуемся ли мы нашей свободой, чтобы соблюдать порядок, либо злоупотребим ею, чтобы сеять хаос? Окажемся ли мы достойны образа Б‑га, живущего в человеческом уме и сердце, либо опозорим этот образ?

За всемирной популярностью «Лейки» как инструмента творческих людей стояла семейная, заботившаяся об интересах общества фирма, которая в нацистский период проявила редкостное милосердие, добросердечие и скромность. «Э. Лейц инк.», разработчик и производитель самого прославленного немецкого фотоаппарата, спасла своих евреев. А Эрнст Лейц II, протестант по вероисповеданию, патриарх со стальным взглядом, возглавлявший эту фирму, капиталы которой строго контролировались семьей, во времена, когда на Европу надвигался Холокост, заслужил своими поступками прозвище Шиндлер фотопромышленности.

Служба в армии, несомненно, стоит в центре этики Израиля и самоощущения израильских граждан, и то, что эти ребята не служили, — потенциальная помеха для их дальнейшей карьеры. Те, кто не служил в армии, часто теряют в социальном статусе. Готовность рэперов публично хвалиться тем, что они не служили в армии — и тот факт, что им подпевают сотни ребят призывного возраста, — что‑то обнажают.

Зло берет верх на короткое время, но в долгосрочной перспективе победа никогда не остается за ним. Нечестивые подобны траве, праведные же похожи на деревья. Трава вырастает за одну ночь, но дереву нужны годы и годы, чтобы достичь полной высоты. В конечном счете тирании терпят поражение. Империи приходят в упадок и гибнут. В финальной битве побеждают добродетель и справедливость. Как сказал, выразившись в духе Теилим, Мартин Лютер Кинг: «Дуга моральной вселенной длинна, но склоняется к справедливости».

Здесь с энтузиазмом отмечают такие праздники, как Ханука и Пурим, а также принимают группы бывших израильских военных: те неизменно приходят в школу на Йом а‑Зикарон. Наряду со спортивными секциями и уроками музыки каждую неделю проводятся уроки израильских танцев — на них ходят дети всех вероисповеданий. «На школьных днях открытых дверей разъясняют, что мы торжественно отмечаем израильские праздники, в том числе Йом а‑Ацмаут — день рождения Израиля, как мы его называем, — размахиваем флагами и уплетаем праздничный торт».

В иудаизме государство — еще не всё: этим он отличается от авторитарных режимов. И индивид в нем — тоже не всё: этим иудаизм отличается от радикально индивидуалистических либеральных демократий. Общество Завета созидается, когда каждый признает свою ответственность за всех, индивиды обязуются служить общему благу. Поэтому «Сефер Тора» — письменную конституцию, формирующую нас как нацию, — следует обновлять в жизни каждого индивида по отдельности (заповедь 613) и в жизни нации (заповедь 612).