Через несколько месяцев после того как правительство Германии приняло антиеврейские Нюрнбергские законы, нацистский семейный журнал «Солнце в доме» объявил конкурс фотографий, чтобы найти идеального арийского ребенка. Конкурс проводило министерство пропаганды под руководством Йозефа Геббельса. 24 января 1935 года на обложке журнала опубликовали фотографию победительницы, очаровательной шестимесячной Хесси Левинсон, чей портрет выбрали из сотни других снимков немецких младенцев. Нацистская пропаганда объявила ее идеальным арийским ребенком. Вот только жюри не знало, что Хесси — еврейка.

На тех высотах, на которые Том Стоппард поднялся в Англии, его все же влекло к грандиозной трагедии, развернувшейся на континенте, откуда он родом, — трагедии, коснувшейся многих в XX веке. Еврейство, связывавшее Стоппарда с этим миром и гибелью этого мира, с каждым годом все чаще и громче заявляло о себе в его настоящем.

Тот, кто изучает участие евреев в социалистическом, коммунистическом и революционном движении, ступает на скользкий путь. И путь этот тем более скользкий, если речь идет о месте, вскоре после революционных событий ставшем лабораторией для Адольфа Гитлера и национал-социализма. В конце концов, ведущую роль евреев в этой революции подчеркивали именно антисемиты, рассчитывая тем самым оправдать свою ненависть к евреям.

Антисемиты вроде Рихарда Вагнера насмехались над евреями, нацией без корней и подлинной народной культуры. Вагнер считал, что вдохновить на создание великого произведения искусства может лишь дух народный, но «где же образованному еврею найти свой народ?» — риторически вопрошал Вагнер. «Единственное музыкальное выражение, которое предлагает передовому еврею его народ, — ритуальная музыка иеговистских обрядов» (но и она, по словам Вагнера, доходит до евреев «в искаженном, лишенном смысла виде»).

Вот почему стоит потратить два часа на комедию «Что за люди», пусть этот фильм и не доставит вам наслаждение, и это не шедевр. Если вы недоумеваете, почему 40% американских евреев в возрасте от 18 до 29 лет определяют себя как «евреи без религии», так это потому, что их воспитывали Шелли, балаболящие о том, как важно быть евреем, но не прикладывающие никаких усилий к тому, чтобы их вера носила хоть сколь‑нибудь осмысленный характер: каноны прогрессивных взглядов заменили им каноны иудаизма.

«Еврейскую семью выставили привилегированными белыми расистами. А в черной всего лишь строгий отец. В конце евреи обильно извиняются за расизм. Но за антисемитизм не извинился никто. Это слово не прозвучало ни разу».

Иззи и его напарник Мо прославились на всю Америку. С 1920 по 1925 год парочка конфисковала 5 млн бутылок спиртного и арестовала 4932 человека. Девяносто пять процентов арестованных были осуждены — рекорд для агентов. Оба друга были малорослыми толстяками: каждый весил сто с лишним килограммов. И на правительственных агентов они никак не походили — по крайней мере, на тех, которых впоследствии изображали в голливудских фильмах. Но в этой‑то непрезентабельной внешности и заключался секрет их успеха: их не принимали за агентов. Они добились таких выдающихся результатов, что в некоторых подпольных барах вешали портреты Иззи и Мо — в качестве предупреждения посетителям.

Для Полины Венгеровой еврейская модернизация была связана с глобальным изменением баланса сил между мужчинами и женщинами — причем не в пользу последних: у женщин отняли важные роли и власть в тех сферах, которые им отводила патриархальная еврейская культура. Результатом этой перемены, пишет Венгерова, стало не просто закабаление и беды женщин, но полная утрата еврейской культуры, поскольку именно женщины берегли и передавали традиции в рамках семьи. Венгерова видела и чувствовала, что модернизация, навязанная мужчинами, обернулась для женщин не благом, а катастрофой.

Еврейская община богата талантами, и многие люди из молодого поколения вдохновляются модой и пошивом одежды времен их отцов, дедов, а то и прадедов. В некотором смысле мода сделала круг и вернулась к тому, как делали одежду в прежние времена, рассчитывая, что носиться она будет долгие годы. Вот и сейчас сознательные потребители стремятся шить одежду на заказ, по примеру дедов, — такую, какой больше ни у кого не будет. По сути, многие современные компании, занимающиеся пошивом одежды, продолжают традиции евреев‑портных.

История о том, как ставили «Вечный путь» и что из этого вышло, проливает свет на мир театра, еврейство, сионизм и политическую активность в годы перед Второй мировой войной. «Вечный путь» свел двух величайших театральных гениев Европы — режиссера Макса Рейнхардта и композитора Курта Вайля; вскоре после прихода Гитлера к власти оба покинули Германию. «Вечный путь» стал грандиозной постановкой: бюджет в полмиллиона долларов (по курсу эпохи Великой депрессии), 245 актеров, певцов и танцоров, масштабные декорации и 1772 костюма.

Геллхорн считала, что цель журналистики — борьба с несправедливостью. Объективность она не ставила ни в грош и не желала освещать историю с противоположных точек зрения... После Мюнхенского соглашения она начала понимать, в каком бедственном положении оказались те, кто некогда бежал из Германии в Судетскую область, которую теперь аннексировали нацисты. Она дважды побывала в Чехословакии и описала эти поездки в статьях для еженедельника Collier’s. Она тщетно умоляла верховного комиссара Лиги Наций оказать помощь беженцам... К Геллхорн не прислушались.

Мы всего‑навсего были продуктами уникального момента в еврейской истории, либералами, голосовавшими преимущественно за Демократическую партию, наши родители пережили или Великую депрессию в Америке, или Холокост в Европе. Многие из наших отцов участвовали во Второй мировой войне. Но в душе мы стыдились. Нам не давало покоя ощущение, что американские евреи не сделали ничего, чтобы спасти те 6 млн...